Но до того, как прозвучал этот приказ, смельчака уже окружили варги и каратели.
– Долой псов! – вдруг послышалось из толпы.
– Прочь с наших земель! Мы не хотим больше власти Совета! – крики нарастали.
И тут толпа в одном порыве бросилась на варгов и карателей. Мужчины, женщины, старики и дети кидались на своих поработителей. Началась давка. Стоны, крики, плач, и на черный снег хлынула кровь.
– Убить всех, мой варг? – спросил Мораб.
– Нет, только детей, – отвечал верховный варг, – взрослых оставить в живых.
В историю этот день войдет, как День кровавого бунта. Но некоторые потом назовут его Днем Феникса. Ибо, как феникс возрождается к новой жизни пройдя смерть и полное разрушение, так и ардийцы, убитые, растерзанные, потерявшие своих детей, вдруг осознают, что больше не боятся смерти, что они готовы восстать.
***
– Какое безобразие! Немедленно выпустите меня! – кричал один из задержанных. – Я никакой-то там бунтовщик, а приближенный к Совету!
Услышав это, Брайс обернулся и пристально рассмотрел этого человека. Лицо холеное, хорошо одетый, ворот из дорогого меха куницы.
– Если не выпустишь меня сейчас же, олух, тебя ждут большие неприятности! – визжал важный господин на одного из карателей.
Когда началась давка, был отдан приказ всех взрослых мужчин и женщин хватать и бросать в тюрьмы. Что и было немедленно сделано.
– До получения дальнейших инструкций никого выпускать не велено, – пробасил равнодушно каратель.
Но важный господин не унимался.
– И как скоро вы получите дальнейшие инструкции? Мне завтра надо ехать на восток с очень важным поручением! Кто у вас главный?
– Капитан Брандре.
– Ну так и позови его немедленно! Скажи, что с ним хочет говорить сам поверенный Великого Совета.
Каратель на мгновение опешил, но потом все же пожал плечами и отошел от нервного господина.
– Ты куда?! Ну все, теперь ты у меня дождешься, я запомнил твою харю, так и знай!
Не известно, что обидело карателя больше, угрозы, или что его лицо обозвали харей, но он развернулся, схватил господина за дорогой мех и со всей силы врезал по носу. Тот повалился на грязный пол камеры.
– Убью, скотина!
– Эй, Марвин, дружище, полегче, – Брайс похлопал разъяренного карателя по плечу. – А то вдруг и правда этот господин окажется поверенным Совета.
– Ага, как бы! Станет поверенный стоять в толпе. Их таких важных господинов вон – вся тюрьма, и всех немедленно надо выпустить. Я не ведусь на такое, Брайс
Важный господин присмирел, и, зажав разбитый нос белым платком, бросал на карателей свирепые взгляды.
– Вы у меня еще попляшете…– шипел он. – Все! Все доложу Совету!
– Слушай, Марвин, а похоже мы с тобой попали! – вдруг воскликнул Брайс, всматриваясь в лицо господина. – Это и впрямь поверенный!
– Да откуда тебе знать, – махнул рукой каратель, – их лиц никто не знает.
– А я тебе говорю, что точно видел его разговаривающим с варгом Морабом.
При этом имени Марвин вздрогнул.
– С…с Морабом?
– Вы очень наблюдательны, молодой человек, – заметил важный господин, уже увереннее.
– Такая работа, – бросил Брайс.
– Брешешь ты! – не верил Марвин, но глаза его уже испуганно забегали.
– Руку даю на отсечение, приятель. Мораб говорил с ним.
Это было уже серьезно. Если и впрямь этот крикливый господин окажется поверенным Совета и главных варгов, то Марвин мог поплатиться жизнью за такое обращение.
– Что же делать?! – вскричал он. – Я ведь и не знал, кто он!
– Вот-вот, а я вам сразу сказал, что я поверенный! – ликовал господин.
– Давай сделаем так, – Брайс отвел карателя немного в сторону, – мы сейчас его выпустим и пусть едет по делам.
– А если он расскажет варгам или капитану Брандре, что я его ударил? Меня же казнят!
– Тогда задобрим его. Я отвезу его, куда ему надо и даже дам флягу вина.
Услышав это, широкое лицо Марвина растянулось в улыбке.
– Спасибо тебе, Брайс, дружище! Хорошо придумано!
– А то! Давай, отпирай камеру.
Марвин загремел ключами.
– Простите господин…?
– Сигог! Господин Сигог! – важно заявил поверенный, поправляя меховой воротник и шмыгая носом.
– Идите за мной, господин Сагог, – сказал Брайс, – я выведу вас отсюда.
– Да, уже хочется уйти из этой помойки.
Молодой человек повел поверенного через задний вход. Тут было мало народа и меньше вероятность столкнуться с кем-нибудь из командиров.
– Поедите с комфортом, господин Сагог, – улыбался Брайс, усаживая того в небольшую кибитку.
– Да уж, экипаж не очень.
– Какой есть.
Брайс вскочил на козлы и стегнул лошадь. И они покатили по ночной улице Арстада. Пару раз их останавливали патрули, но, завидев нашивку карателя на рукаве юноши, почти сразу пропускали.
– Ох, ну и холод, так и окоченеть недолго, – ворчал поверенный, кутаясь в свой плащ. Густой сизый пар валил из его рта.
– Куда везти, господин?
– Через три квартала повернуть налево. Первый высокий дом мой.
Брайс заметил краем глаза, как господин Сагог что-то достал из рукава рубахи и тут же спрятал.
– Замерзли?
– Да, температуры нынче леденят кровь.
Брайс вынул флягу из-за пазухи и откупорил.
– Хотите? Согреться?
– Нет, – господин поморщился, – я не пью такое мерзкое пойло.
– Не хотите? Отличное вино. Наш капитан большой ценитель. Эти бочки везут ему из Хейлона.
Господин Сагог захохотал.
– Кого ты дуришь? Хочешь сказать, что карателей-оборванцев поят хейлонским вином? Которое идет за сто золотых одна бочка.
– Зря вы так, господин, – обиделся Брайс, – наш капитан очень ценит своих людей. Всегда старается ради нас.
– Ну дай попробую что ли, – от смеха на глазах поверенного проступили слезы, – ни за что не поверю, что в этой грязной фляге вино Хейлона.
Господин Сагог потянулся к Брайсу и взял флягу. Сделав пару глотков, сразу вернул.
– Как я и говорил. Обычное мерзкое пойло.
– Разве? А, По-моему, неплохое.
– Нет, молодой человек, поверьте старику Сагогу. Тот, кто хоть раз пробовал даже каплю вина Хейлон, сразу сможет отличить подделку, во-первых…
