***
Назавтра все было готово к переезду в новый дом. Елена вся была в предвкушении. Ради такого события госпожа Анника захотела самолично проводить ее до дома. Господин Аталлос тоже рвался поехать с ними, но жена была категорична:
– Нет, дорогой, тебе еще вредны поездки.
– Я что – ребенок?! – возмущался тот, но с госпожой Анникой было сложно спорить, даже такому упрямцу, как господину Аталлосу.
В результате поехали вчетвером: хозяйка, Ханбек и Елена с Нимфеей.
По улицам Фарсалы было не принято быстро ездить. Как впрочем не было принято делать быстро и все остальное. Поэтому их экипаж не ехал, а просто плёлся. Наконец, где-то через час они остановились возле низкого деревянного забора, покрашенного белой краской. Дом располагался на самой окраине города, недалеко от пристани. Двухэтажный, с красной черепичной крышей, из белого камня, из которого были построены большинство домов в Фарсале. На окнах и балконах посажены цветы, свой дворик-сад и небольшая конюшня, как раз на одну-две лошади. Этот дом был воплощением тихого уюта. То, о чем Елена так мечтала, и вот наконец достигла.
Елена вместе с госпожой Анникой обходили пустые комнаты, пока слуги внизу заносили вещи. Кухня здесь, как и во всех домах Фарсалы, располагалась на улице из-за опасений пожаров. Внизу три комнаты, наверху две. Меблирован дом был скромно, но все самое необходимое здесь имелось.
– Конечно весьма бедное жилище, – сетовала госпожа Анника, обводя глазами обстановку дома. – Лучше бы ты, моя дорогая, согласилась жить с нами. Мы со Спирусом очень полюбили тебя и малышку Нимфею.
– Ваш дом тоже стал для меня родным, госпожа. Но дольше злоупотреблять вашим гостеприимством просто нечестно с моей стороны. Вы и так сделали слишком много для нас: для меня, Нимфеи и Варди. Вы с господином Аталлосом стали нашими добрыми волшебниками.
Госпожа Анника ласково улыбнулась и взяла руку девушки.
– Ну что ты, дитя мое. Я так рада, что Небеса свели нас. Но я переживаю за еще одну твою мечту. Слышала, ты отказалась от услуг учителя Эйгиля. Почему?
– Я решила, что мне лучше обучаться самой. Учитель Эйгиль передал мне много учебных свитков и текстов, благодаря им, я быстро научусь грамотности.
Отвечая так, Елена лукавила. Через несколько дней начиналась ее работа на мануфактуре, вдобавок забота о малышке Нимфее – у нее просто не останется времени на учебу.
Госпожа Анника внимательно посмотрела на девушку. Она все поняла.
– Зачем тебе твое упрямство, Елена? Я понимаю твое нежелание быть нахлебницей, но ведь в городе можно найти и другую работу, почему ты выбрала одну из самых тяжелых?
– Я ничего другого делать не умею, госпожа, – отвечала честно Елена, грустно улыбнувшись.
– А где будет Нимфея, пока ты будешь работать в мастерской?
– Со мной. У них есть небольшой дворик…
Но госпожа Анника подняла руку, не давая ей закончить.
– Все достаточно. Себя ты можешь мучить сколько угодно. Но этого ребенка я мучить не позволю. С завтрашнего дня к вам будет приходить мадам Тирли.
Елена округлила глаза.
– Мадам Тирли?! Она же работает в вашем доме.
– Да, теперь будет работать здесь. Помогать тебе с ребенком. И не смей мне перечить. Ты хочешь уморить себя и Нимфею? Нет? Тогда делай, как я говорю.
Елене пришлось согласиться на такую очередную помощь.
Остаток дня прошел в суете. Елене хотелось привести комнаты в порядок, разложить вещи.
Они с Нимфеей решили расположиться наверху. В небольшой уютной комнате, с балконом, выходящим прямо на море. Елена поставила напротив него стол. Здесь она разложила задания, которые успела выполнить вместе с учителем Эйгилем. Конечно тех нескольких недель, что она пробыла у Аталлосов, была очень мало, чтобы освоить верейскую грамотность. Но Елена старалась. Неутомимо, раз за разом она выводила сложные буквы алфавита, добиваясь точности каждого штриха. Учиться ей приходилось теперь по ночам.
Глава 11 – Пришлые – вестники беды
Эти известия стали все чаще и чаще слышаться вокруг. Все началось с того, что мастер суконного цеха Охлик Белогубый поехал в деревню за город навестить мать. В качестве транспорта был выбран старый седой осел. Дорога хоть и была долгой, но мастер пребывал в хорошем настроении, наконец-то удалось вырваться из душного шумного цеха на природу.
Уже вечерело, когда Охлик пересек знакомый ручей, вот-вот должны были показаться крыши деревни. Как вдруг он увидел, что по дороге навстречу ему идет огромная толпа людей. Мужчины и женщины, старики и дети. Все в лохмотьях, лица усталые, изможденные. Надо сказать, в то время эпидемии чумы и холеры были явлением достаточно частым. Вымирали целые семьи, дома, села и города. Несчастные люди пытались спастись бегством, но таким образом лишь распространяли заразу еще дальше. Этих беглецов называли пришлыми и страшно боялись. От простых бродяг их отличали количеством. Чаще всего шли толпой, состоящих из соседствующих семей. Считалось, что так проще будет выжить в случае, если в город их не пустят. А так и было. Пришлых не пускали ни в города, ни в деревни. Некоторые считали, что лучше их сразу убить, чтобы не подвергнуться опасности заражения.
Поэтому Охлик очень испугался.
– Ой-ёй-йюшки, – запричитал он, доставая дрожащими руками из кармана куртки черный мешочек, который купил у аптекаря месяц назад за неплохие деньги. То была некая целебная смесь из сушеных лап ящериц и стручков фасоли, а так же различных пахучих трав. Именно такое редкое сочетание должно было защищать от ядовитых миазмов, исходящих от больных (а Охлик ох как боялся заболеть) и вдобавок обещало его владельцу избавить от приступов радикулита. Использовать данный мешочек надо было так же особым образом – натереть нос, уши и глаза, а небольшую щепотку положить в рот, что Охлик и поспешил сделать. Затем испуганный мастер повернул своего осла, и, забыв о своем обещании старушке-матери, навещать ее хотя бы раз в год, понесся обратно в сторону Фарсалы.
Теперь он стоял в цехе в окружении других работников и громко говорил.
– Как увидел их – мои ноги так и затряслись! Нельзя их пускать в город! Нельзя!
Другие одобрительно закивали головами.
– Так и есть. Голодранцы проклятые! Пусть мэр Тодерон предпримет все необходимое и закроет ворота.
– Да! Да! Надо закрывать город!
На шум вышел господин Гюль.
– Это что такое? Почему работа стоит?! – начал ругаться он.
– Так это, Белогубый пришлых встретил за городом! – отвечал один работников.
Господин Гюль был тоже весьма мнительным человеком, трепетно оберегавшим свое здоровье. Поэтому едва услышав о пришлых, он нервно застучал пальцами по стоящему рядом станку.
– Тэкс-тэкс. Пришлые, говоришь… Эй, Охлик, дружище, подойди- ка сюда.
