— Какая урожайная ночка! — сказал я Люциферу. — Давай останемся здесь жить? По-моему, стоит. Чем не жизнь? Мясо и дрова приходят сами. Прокачка без проблем по месту пребывания — через неделю нам Раймондо позавидует. Для организации рая всего-навсего потребуется выяснить, какие боги заведуют туманом, и упросить их, чтобы он никогда не уходил.
Открыв базу знаний Айка, я разыскал нужное руководство по свежеванию. Мою недавнюю лень и апатию к потрошилову как рукой сняло. Чупакабры — не палочники-недоростки. Почти такие же ценные монстры, как лешие.
На разделку и сохранение ингредиентов ушло целых два часа, зато я ни разу не ошибся. Еще час потратил на приготовление состава для лошадей, снимающего наведенную тугоухость. Снадобья получилось много — Люциферу надолго хватит. Никто не имеет права подкрадываться к моему коню бесшумно.
Между делом я нажарил целую гору шашлыков. Чупакабры съедобны, а кенгурятину мне пробовать не доводилось. Правда, хрен знает, насколько чупокабрина напоминает кенгурятину, но я не настолько придирчив, чтоб сосредотачиваться на таких мелочах. А что тварь, возможно, разумных жрала, так это не мои проблемы, и даже не твари, а тех, кого сожрали, да и то давно ушедшие. Я уже ел не возможного, а самого конкретного медведя-людоеда, и на опыте убедился, что его мясо ничем кроме медвежатины не пахнет и постороннего привкуса не имеет. Так что сейчас поужинаю и спать лягу. Теперь мы знаем, что круг способен поглощать ману нападающих, причем очень шустро. Конечно, не всех, а только таких, для которых волшебная сила приоритетна. Но это почти вся нечисть, все без исключения демоны и духи, а также маги любых рас. Достаточно, чтобы чувствовать себя более-менее спокойно там, где мы находились.
К сожалению, мечты не всегда сбываются. Только я наелся и прилег, как к лагерю приблизился третий монстр. И, как назло, не входящий в безопасную для нас категорию.
«Внимание! — забеспокоилась система. — К вам движется большая росомаха сорокового уровня!»
Лучше сказать — очень большая. Крупнее обычной раза в три или в четыре. Из-за ее приземистости, темноты и тумана я не смог бы определить размер точнее.
«Приготовьтесь к худшему: этот зверь отличается невероятной ловкостью и свирепостью. Даже крупные хищники уступают ему дорогу».
Спасибо за предупреждение. Однако передвинуть стоянку на двадцать шагов в сторону мы уже не успеем. И интуиция подсказывает мне, что труд был бы напрасен. По манерам гостьи видно, что у нее на редкость сварливый характер. Нарочно свернет — и мы снова окажемся у нее на пути.
Я взял лук, но стоило мне его растянуть, как росомаха спряталась за дерево. Злобно завопила, стоя за ним, и перебежала за другое, ближе, а я не успел прицелиться. Затем она нырнула в кусты, еще ближе, откуда ей нас было хорошо видно. Я прикинул, смогу ли послать стрелу в один из просветов меж веток. Не, бесполезно. Послать смогу. А вот попасть в цель…
Следующие два с половиной часа росомаха бродила вокруг лагеря, орала благим матом, а я пытался подловить ее на выстрел. Наконец мне надоело, и руки устали держать лук то в полурастянутом, то в полностью растянутом состоянии. А росомахе не надоело: она продолжала бродить и орать. Говорят, что крики настоящих росомах напоминают плач ребенка. Не знаю, правда ли — сам не слышал. Эта голосила так, словно рожала ежиков одного за другим. Мы поворачивались внутри круга то по часовой стрелке, то против, следя за перемещениями зверя. О сне можно забыть. На секунду не прилечь — вдруг бросится? А напасть самим — значит, отойти от костра. Единственного источника света. Кажется, росомаха только того и ждет, чтобы с нами разделаться.
— С нею наживешь глухоту без враждебной магии, — пожаловался я. — Причем не временную, а постоянную.
— Она не уйдет до утра, — печально вздохнул Люцифер. — Вплоть до рассвета у нее преимущество.
— До утра? Провалиться мне!.. Чтоб ты сдохла, паскуда горластая!
— Смирись, Иван. Обстоятельства превыше.
К рассвету я ненавидел росомах сильнее, чем род Колеансо — фурий. Где бы ни встретил впоследствии, буду истреблять всех: больших, маленьких и средних. К черту дрова, мясо и прокачку — лишь бы оказаться подальше отсюда и выспаться!.. Когда вокруг начало сереть, а затем светлеть по-настоящему, четвероногая истязательница нашего слуха действительно решила уйти. Она потопталась еще в ближних зарослях, громко фыркнула, презрительно помахала хвостом и двинулась в чащу, подставившись впервые с момента появления. Тут-то я и всадил ей наконец стрелу — прямо в задницу! Вторую — в бок! И третью — в открытую пасть, когда росомаха окончательно развернулась обратно и бросилась к нам. Пока бежала, я успел пустить еще две стрелы и выхватил меч. Вот тебе! Вот тебе! И вот! Мне «берсеркер» не нужен — я теперь сам законченный и бесповоротный берсеркер навсегда! Получай, прошмандовка лохматая! Получай! К дьяволу ингредиенты — мне с тебя ничего не надо! В фарш изрублю-у-у-у!..
Завершив расправу, я распинал куски росомахи по кустам, отдышался и улегся на подстилку. Как хорошо лежать! С закрытыми глазами и в тишине! Сплю до обеда. Нет, до вечера. Нет, до завтрашнего утра. До послезавтрашнего. До следующего года…
— Люц, разбуди меня через часок, — призвав себя к дисциплине промямлил я. — А потом ты поспишь, а я покараулю. Отсыпаемся по очереди и сваливаем.
До самого Арнаура больше приключений не было. До Площади правосудия мы также добрались беспрепятственно, из чего следовало, что Раймондо пока цел и продолжает стягивать монстров на свою делянку. Я уже репетировал про себя очередную речь к фуриям, когда нам преградил путь возникший словно из пустоты вельможа в дорогом плаще и богатых доспехах. Шлем он держал на согнутой левой руке, правая покоилась на навершии меча. И хотя я сидел в седле, парень как-то умудрялся глядеть на меня свысока. Наверно, привычка, оставшаяся у него с тех времен, когда он был еще жив.
Его высохшая почерневшая кожа плотно прилегала к костям черепа, демонстрируя каждый их выступ, а глаза казались не то стеклянными, не то пластмассовыми — как у чучела. Плащ попортила моль, латы покрывала ржавчина, кое-где проевшая железо насквозь.
«Градоначальник Арнаура, — всплыла перед глазами подсказка. — Окажите ему подобающее уважение и уплатите требуемую пошлину, иначе он не позволит вам проехать».
От мертвого чиновника отчетливо несло плесенью и затхлостью. Тоже мне — градоначальник! Такой пост занимаешь, — а склеп сухой себе не смог пробить…
— Откуда ты прибыл к нам, чужеземец? — вопросил меня вельможа замогильным голосом.
— От верблюда, — ответил я, решив не церемониться.
Чем уважение оказывать, да еще и раскошеливаться, так лучше помахать Дженкуиром. С самой росомахи не брался за него: поводов не было. Того и гляди ржаветь начнет, как броня этого типа напротив. Городовые трясли за проход от сильвера до трех золотых в зависимости от ранга. А их шеф сейчас потребует в разы больше высших ставок подчиненных: положение обязывает. Конечно, уровень у него аж шестьдесят третий, но шлем ведь он надеть не успеет, пока меч вытаскиваю?
