— Или пистолет, или дуэли не будет. Решать вам, Одо. Но учтите, если вы откажетесь, отправитесь в Японию в кандалах, — а вот чтобы перевести это способностей моего противника уже не хватило, пришлось прибегнуть к помощи переводчика.
— Господин Одо говорит, что согласен.
— Прекрасно! Два одинаковых пистолета нам и два патрона. И кто-нибудь, принесите из моей кареты мой медицинский саквояж. НА всякий случай.
Секундантами Одо стали два неизвестных мне японца, хотя они все для меня неизвестные, а моими де Карраско и один из его офицеров.
Пока мы ждали пистолеты, я все пытался понять, что же мне все-таки с этим Идо делать. Играть в благородство я, конечно, не буду, никаких выстрелов мимо, как когда-то с Берром.
Весь вопрос куда стрелять, пистолеты у луки получились убойные, захочу убить убью. Но можно и попробовать дать японцу шанс. Выстрел в ногу наверняка эту дуэль закончит и есть вероятность, не очень большая правда, что он останется жив. Решено, так и сделаю.
Секунданты проверяют оружие, я заряжаю свой пистолет и мы расходимся. На лице японца сложно что-то прочитать, то ли у него такой потрясающий самоконтроль, то ли и правда не боится, но мне это и не важно. Я поднял руку с оружием, оглядел японца с головы до ног, прицелился и выстрелил.
М-да, зря я когда-то переживал за недостаточное останавливающие действие наших боеприпасов. К новым пистолетным патронам это явно не относится. Одо упал как подкошенный и истошно закричал на всю округу. Ни о каком ответном выстреле говорить уже не приходилось.
— Кто-нибудь, помогите мне. Надо осмотреть рану, может быть удастся спасти его жизнь, — говорю я и нагибаюсь над раненым.
Через несколько секунд мне всё было ясно, очередной пациент для мэтра Абенамара и его технологии лечения переломов с помощью платиновых имплантов.
Правда, сначала надо спасти ему жизнь прямо сейчас, крупные сосуды выстрел не задел, но все равно, если не оказать помощь, он истечет кровью. Пулю японцу извлекут уже в больнице, я просто колю ему морфин и накладываю повязку. Дальше всё зависит от моих врачей.
— Сеньор де Карраско, пожалуйста, распорядитесь, чтобы раненого доставили в больницу.
— Конечно, господин президент.
Тихо стонущего от боли Идо увезли, я вернулся на учебное поле и снова обратился к моему военному министру.
— Мацумото же живет на территории посольства, а не военного городка?
— Все верно, кроме него еще несколько человек из числа наших курсантов ночуют при посольстве.
— А кто именно?
— Я не знаю, но думаю, что наши часовые дадут ответ на этот вопрос.
— Плохо мы, все-таки работаем. Надо будет обсудить создание службы охраны порядка, разведки и контрразведки. Спорим, что Мацумото здесь не просто так?
— Возможно, он явно вас провоцировал на то, что бы вы дрались с Одо на саблях.
— Да, я тоже так подумал. Если бы у нас уже была контрразведка… но что об этом говорить. Распорядитесь арестовать Мацумото, и всех кто живет при посольстве.
— Вообще всех или только недавно прибывших из Японии?
— Второе. И сделайте это не на территории посольства, это конечно, простая формальность. Но дипломатический скандал нам не нужен.
— Куда их доставить?
— В казармы семинолов, куда же еще. Только переводчика не забудьте.
— Сделаю, господин президент…
Мацумото и еще пятерых японцев взяли практически возле дверей посольства. В итоге, я получил полноценную ноту протеста от японского посла, господина Танаки.
В этой ноте господин посол требовал, чтобы мы немедленно освободили Мацумото, принесли ему извинения, выплатили компенсацию. Честно сказать, я не ожидал от него такой наглости. До прибытия экспедиционного корпуса работники посольства вели себя очень скромно.
В ответ на эту ноту, я приказал заблокировать войсками посольство с военным городком японцев и как следует допросить Мацумото, не ограничиваясь в средствах и методах. Представителя сёгуна хватило всего на пару часов, а потом он уже пел как соловей.
В общих чертах, можно сказать, что это был самый настоящий заговор, притом не против меня, а против сёгуна Иэнари, представителем которого Мацумото вроде бы являлся.
Как оказалось, в самурайском правительстве Японии, возглавляемом Иэнари, не было единого мнения по поводу реакции на действия Резанова и Плетнева. Сам Сёгун вступил за окончание политики изоляции страны, но нашлись и те, кто был против.
Мацумото, как раз и был одним из изоляционистов, только он не выступил открыто против решения Иэнари, а наоборот поддержал его и даже выразил желание отправиться в Калифорнию в качестве представителя Сегуна.
Здесь Мацумото и несколько верных ему людей решили разыграть нехитрую комбинацию с дуэлью и убить меня, почему дуэль? Да, хоть Япония и край света, но новости туда все же доходят, и в том числе даже такие специфические как мой поединок с Берром.
Расчет, в общем, был почти правильный. Японец меня вызывает, я принимаю его вызов, а потом он меня убивает в поединке на саблях или шпагах, после этого ни о какао сотрудничестве не может идти речь, японцы отбывают назад и изоляция Японии продолжается. Немного наивный, но в целом рабочий план, частью которого являлся и мнимый интерес Мацумото к различным техническим новинкам, призванный усыпить мою бдительность.
Правда мой выбор оружия вообще и пистолеты в частности в этот план никак не входили, поэтому, я живой и здоровый, показываю сеньору Танаке протоколы допроса Мацумото и его подельников, а их ждет смертная казнь…
— Господин президент, посол Танака находит эти доказательства неоспоримыми и приносит вам извинения от лица правительства Японии, — хоть Танака и говорит на испанском, общаемся мы через переводчика.
— Передайте господину Танаке, что извинения приняты. Ситуация, действительно, была неоднозначная.
— Господин Танака интересуется, что вы планируете сделать с Мацумото и его сообщниками?
— Их ждет казнь.
— Господин Танака понимает ваше желание, но также он хочет узнать, есть ли возможность переправить Мацумото в Японию, там его будут судить как изменника.
Так, хватит играть в дипломатический протокол, и я прошу переводчика и всех остальных удалиться. Оставшись наедине с послом, я спросил его:
— Господин Танака, какую цель преследуете лично вы, прося меня отправить Мацумото в Японию? Я жду честный ответ.
— Видите ли, господин президент, я тоже в некотором роде человек сёгуна Иэнари. Только в отличие от Мацумото это правда. Правда моя роль при дворе сёгуна мала, поэтому меня и отправили сюда послом. Ваша республика, несмотря на очевидное технологическое превосходство над всем остальным миром, в Японии представляется этаким захолустьем.
