– Он уже прорвал грань между мирами, – добавил Ремистер. – Ткань там истончилась. Нельзя позволить ему снова провернуть этот трюк.
– Но ему ведь помогал камень? – спросил Ган. – Теперь нет.
– Так или иначе, он бог, – сказал Ремистер. Его мордочка, сейчас очень похожая на кошачью, сморщилась от отвращения. – Все эти годы он учился. Соединял силу Диара и достижения вашей науки. Мы не знаем, на что он способен.
– Хорошо, – сказал Артем и повернулся к Дайне: – Ты поможешь мне?
Некоторое время она молчала, упрямо морща лоб, а потом кивнула.
– Что делать, – еле слышно прошептала она. – В конце концов, его сила еще жива. И сейчас она у тебя.
– Встаньте в круг, – поспешно сказала Тофф, будто боясь, что они передумают. – Ты тоже, дитя. Это усилит связь.
Ган хмыкнул, но покорно встал напротив Артема и Дайны.
– Если у нас получится… мы все увидим… того, кто пытался с нами связаться? – спросил Ган, и Тофф кивнула:
– Вероятно. Но помните: времени очень мало. Воспользуйтесь им с умом. Жрица, ищи видящую на той стороне. Это она взывала к вам из иных земель.
В следующий миг Артем почувствовал сильный удар – причем били, кажется, по всему телу разом. Уши заложило, сильно замутило, и он почувствовал, как недавно съеденные за каменным столом угощения устремляются по пищеводу вверх. Ган, стоявший напротив, вскрикнул.
Мир вокруг зарябил. Больше не было видно ни богов, ни Провидицы, ни белых скал и синего озера. Все слилось в размытое торнадо, и в самом центре его они втроем парили, оторвавшись от земли.
Глаза Дайны закатились. В белых волосах, вставших дыбом, заискрились крохотные разряды молний. Руки, покалеченная и здоровая, раскинулись, как в объятии.
Артем чувствовал так ясно, как будто видел воочию, что через ее тело проходят сейчас могучие потоки энергии. Эту энергию направляли в одну точку Тофф, Верфетуйя и Ремистер, невидимые в хороводе скорости и цвета. Арте вспомнил, что должен участвовать, приложить к этому силу Аждая. Если он не сделает это немедленно, боги догадаются, что его слова о защите были всего лишь блефом. Он запаниковал – а в следующий миг почувствовал, что в энергии, проходящей сияющим столпом через Дайну, есть и сила Аждая. Это случилось само собой.
Кажется, они парили так очень долго, и в какой-то момент ему показалось, что он не может больше выдерживать вой ветра в ушах и чудовищное давление… А потом в мешанине цветов вдруг появился просвет… И Артем увидел, что они парят уже не над золотым песком долины Литта, а над полом в незнакомой комнате.
Единственным источником света в ней было пламя в огромном очаге. Там пылали сосновые ветки, и Артем представил запах хвои, домашний, простой, и почувствовал, как слезы наворачиваются на глаза.
У очага, за большим грубо сделанным столом, сидела темноволосая девушка. Ее нечесаные волосы лежали на спине небрежной копной. На плечах поверх мехового пальто был повязан разноцветный шерстяной платок – такие платки могли быть только дома. Стол перед девушкой был исчерчен узорами.
– Все это время она пыталась связаться с нами! – крикнул он Гану. – Она! Девушка из подвала!
В ту ночь в Красном городе у Артема не было времени долго разглядывать пленницу Сандра, но он все равно запомнил ее лицо.
Дайна вздрогнула всем телом, ее лицо запрокинулось, и Артем протянул руку, коснулся ее щеки. Помог ей – сам не зная как, и сумятица цветов прояснилась. Рывком пространство обнажило еще кусок картинки. Теперь, пусть и смутно, они видели лица людей в комнате. Артем узнал Павла и еще нескольких человек.
– Это же ученые! Они живы! Эй! Здравствуйте! Здравствуйте! Павел! Эй!
Это было как пытаться докричаться сквозь толстое стекло. Никто его не слышал – ни ученые, ни темноволосая девушка, шепчущая что-то над своими рисунками.
– Что-то не так, – сказал Ган, с трудом цедя слова. – Они не слышат. Почему? – Его слова тянулись, как сквозь смолу.
А потом в комнату вошла Кая.
Ган закричал, ударяя в стенки невидимого пузыря, который не давал их голосам пробиться к ней.
– Кая! Кай!..
Она на миг замерла, нахмурилась, будто припоминая что-то, – и двинулась дальше.
– Что такое, Павел? Я собиралась спать. И хотела зайти к Тоше. Кстати, хотела спросить у вас – вы помните про специальное седло, о котором он просил? Если он сможет передвигаться хотя бы верхом, это… Что-то случилось?
Ее голос звучал незнакомо. Может, потому что стенки пузыря искажали его. А может, Артем от него отвык. Он знал этот голос лучше, чем чей бы то ни было, – все его интонации, переливы. Арте слышал его впервые.
– Анле упомянула тебя, прежде чем впасть в транс.
– Транс?
– Подойди ближе. Видишь? Очень напоминает состояние, в котором она была во время контактов. Тремор рук. Зрачки…
– Что, черт возьми, происходит? – рявкнул Ган, с трудом поворачивая к Артему голову. – Она не слышит!
Голова Дайны запрокинулась сильнее, кожа на горле пугающе натянулась.
– Попробуй ты позвать ее, – сказал Ган. – Давай, ну? Они сказали, времени мало.
Артем послушался:
– Кая! – Сердце дрогнуло.
Кажется, он целую вечность не произносил ее имя. На долгий миг он поверил, что она услышит.
Но Кая даже не вздрогнула. Продолжала говорить с Павлом, вслед за ним подошла ближе к столу и темноволосой девушке.
Ган с трудом сделал шаг вперед – и пузырь, в котором они находились, поплыл, качаясь, как кусок слизи, увлекая их за собой.
Они оказались ближе к столу, и Артем различил испещрившие его символы. Цветки с волнистыми лепестками, маленькие солнца…
– Она – их видящая. Вот как они пытались связаться с нами. Но почему сейчас не выходит?..
Время утекало сквозь пальцы. Артем представил, как в следующее мгновение комната вместе с Каей тает в темноте, и запаниковал.
Он сам не знал, что именно сделал, но их пузырь запульсировал. Дайна вздрогнула, словно через ее тело пропустили электрический разряд. Артем испугался – но поделать ничего не мог.
Кая опустилась на стул напротив видящей – коснулась протянутых рук… Ее глаза широко открылись, и она негромко вскрикнула, как вспугнутая птица.
Кая что-то увидела.
– Что это? – спросила она, силясь вырвать пальцы из рук видящей.
Она не смогла – девушка, которую Павел называл Анле, держала крепко. Ее глаза все еще были слепо распахнуты. Она выглядела точь-в-точь как Дайна. Обе были в трансе – будто грезили наяву.
– Что, Кая? – Павел подался вперед. – Я ничего не видел. Кто-то видел?
Кая не слушала его.
– Ган? – прошептала она, подаваясь вперед и крепче сжимая руки Анле. – Артем?
