Они были одни, и Артем вдруг вспомнил, как она позвала его с собой в лес, и почувствовал, что краснеет. Конечно, она шутила тогда – после долгих часов размышлений он уверился в этом на сто процентов, – и все же ему было слегка неловко. Особенно глупо с учетом того, что она об этом наверняка и думать забыла.
– Чего тебе? – пробормотал он, первым отводя взгляд.
Она уселась рядом с ним, поджав под себя ноги и нахмурившись.
– Нельзя так убегать. Ты что, с ума сошел? Мы не знаем, как работает защита вашей пресвятой Тофф. Тем более… сейчас. Помнишь, что случилось, когда вы с братцем ушли в прошлый раз?
– Да, помню. – Теперь он и сам не знал, что на не го нашло. – Просто, знаешь… Иногда хочется побыть в одиночестве.
– Мне это знакомо. – Дайна вздохнула, отбросила с лица прядь цвета снега – бывал ли тут у них снег? – Но рисковать жизнью? Оно того не стоит.
Она говорила мягко, и Артем почувствовал, что узел в груди ослабевает.
– Наверное, не стоит. То есть, конечно, не стоит. Просто я устал, вот и все.
– Все устали, – пробормотала Дайна, по-кошачьи потягиваясь. Орехи-бусины на одном из ее браслетов глухо стукнули. – И я тоже.
– Ты хотя бы у себя дома…
Она фыркнула.
– Мой дом – это мой бог. И даже то, что пока мне ни разу не посчастливилось увидеть его, этого не изменит. Ты думаешь, у таких, как я, здесь много друзей? – Дайна покачала головой. – В Ардженьо они ценили меня, да… потому что я видящая, а это бывает полезно. Впрочем, не всегда. Разве я сумела уберечь их от беды? Всего я увидеть не могу… Но они все равно ценили меня. И недолюбливали.
– Но почему?
– О, не прикидывайся, Арте. – Дайна невесело рассмеялась. – Дружить с человеком строгих принципов едва ли приятно и легко. Я знаю, что они говорили у меня за спиной. Моя преданность Аждая их смешила… Что ж, вот что случилось с ними… – В ее лице вдруг проявилось что-то жесткое, неприятное, как будто мелькнула и тут же пропала в небе хищная птица. – Они забыли закон Аждая. Точнее… помнили только то, что было легко исполнять. А настоящая вера не может быть легкой, Арте. Настоящая вера – это каждодневный труд, приносящий большую радость. – Она помолчала. – Но, когда ты долго один, тяжело радоваться. Пока были живы родители, все было так просто… а потом я осталась одна. И одной мне приходится нести груз, который и десятку служителей не под силу.
Они помолчали.
– Ты хотела бы вернуть это… культ, каким он был, когда Аждая вернется? – Артем старался осторожно подбирать слова. – Со всеми жесткими правилами, ограничениями…
– Когда мы найдем его, ему будут нужны самые преданные, самые верные, самые лучшие, чтобы вернуть ему его детей. – Теперь ее лицо, одухотворенное, будто наполненное золотистым солнечным светом, казалось очень красивым. Артем залюбовался бы им, если бы не вспомнил город Тени, при одной мысли о котором мурашки забегали по коже.
– У вас бывает снег? – вдруг спросил он и, кажется, впервые увидел удивление на лице Дайны. – Холодный, белый…
– Я знаю, что такое снег. Говорят, в далеких землях на самом краю континента есть места, где он никогда не обнажает землю. Я слышала, что там, чтобы добираться от места до места, используют коридоры, проеденные в снегу ледяными змеями… А чтобы согреться, живут под землей, в колониях лайхолей, и наверх поднимаются редко… – Над головой у Дайны закружились призрачные снежинки, крупные, словно вырезанные из бумаги. Между ними вился огромный ледяной змей, пожирая их одну за другой.
– Там, откуда я родом, сейчас так везде, – прошептал он, впиваясь взглядом в снег, как будто он был приветом от старого друга. – Ну, только без змей… Но зимы у нас очень холодные.
– У нас снег бывает только несколько дней в году, – сказала Дайна, и снег со змеем у нее над головой пропали, сменившись призрачным солнцем и фигурами танцующих в хороводе людей и навок, лесных псов и духов. В танец затесался даже Болотный хозяин – он качался как огромный валун, готовый сорваться с горной кручи. – Обычно тепло… Порой идут дожди. Каждый сезон провожают праздником… До тех пор, как случилась Большая Битва, здесь было хорошо. Я слышала… что каждый сезон приносил горы плодов, реки были полны рыбы, а леса – дичи.
Над ее головой в серебристом вихре белых волос парили, догоняя друг друга, легкие крылатые олени, огромные рыбины и испуганные птицы. Дайна щелкнула пальцами, и видение развеялось легким пепельным облачком.
– Теперь все изменилось. Зимы стали холоднее, а сезон дождей длится и длится без конца… Но снег все еще редок.
– Можешь показать его снова? – прошептал Артем, и Дайна нахмурилась:
– Зачем?
Артем пожал плечами:
– Не знаю. Не ожидал, что буду скучать по снегу. Мой мир тоже изменился… Старшие всегда рассказывали, что раньше урожаи были лучше, но после События прежние закономерности перестали действовать… Правда, снега, я знаю, у нас зимой всегда было много.
– Значит, зимой у вас очень холодно?
– Да. Но… еще и очень красиво. – Артем рассеянно проследил взглядом за путешествием одного из крадущихся по темному мху солнечных лучей. – Как будто все покрыто серебром и драгоценными камнями. Деревья становятся пушистыми. Ели…
– Ели?
– Да. – Артем начинал увлекаться. – Я бы нарисовал, но не умею. – Он все равно взял палочку и принялся чертить по мху, оставляя на нем темные влажные бороздки. – Вот так у них ветки растут. Как будто платье… И на ветках не листья, а короткие темные иголки. Вот такие. Здесь их нет… Еще у нас в лесу есть березы. Белые стволы с черными полосками, я думаю, такие больше нигде не растут. А листья у них…
Дайна прикрыла глаза, и он осекся, вспыхнул. Следовало догадаться, что ей скучно его слушать… А потом он увидел, как серебристый дым снова начинает плавать над головой Дайны, приобретая очертания ели – более приземистой, чем настоящие, но укутанный пушистой шубой снега.
– Такие?
В горле у него пересохло, и он с трудом поборол желание протянуть руку и коснуться крохотного призрака.
– И бе-ре-за.
Это деревце, по белому прозрачному стволу которого спиралью вилась черная лента, совсем не было похоже на березу, но Артем улыбнулся.
– Да, береза, правда… Спасибо. Очень красиво.
– Красиво… – эхом отозвалась Дайна.
Тень от валуна, все это время медленно подползавшая к ним, упала ей на лицо.
Она повела рукой перед собой, и призрачная береза растаяла.
– Ты заметил тот камень? С лицом? Это Диар. Погибший бог. Когда-то здесь был его город. Десятки механизмов, огромные дома, чьи верхние этажи достигали небес… Мне показывали те, кто его застал.
Над ее головой парили многоэтажные здания, увенчанные шпилями, башни с часами, причудливые механизмы, состоящие из сотен шестеренок, рычагов, грузов. Изогнутые дорожки, тускло мерцающие фонари, механические повозки – Артем жадно впился в них взглядом, но призрачное видение не позволяло понять, как именно они работали. Суетливые люди и файели, одетые совсем не так, как в городе Тофф. Скорость, дым из труб, вращение шестерней, механические многосуставчатые лапы, увенчанные кабинами с пассажирами внутри…
