– Они живые, – отозвалась Дайна. – Им тоже нужен отдых.
Она держала тело змеи за хвост, и ярко-оранжевая кровь стекала на мох. Дайна взмахнула змеей, стряхивая последние капли.
– Вот так. Теперь это можно будет съесть – между прочим, в жареном виде очень вкусно.
Артем подумал про себя, что лучше будет голодать, чем проглотит хоть кусочек этой отвратительной твари. Дайна привязала змею к поясу и отбросила ее голову в сторону ударом ноги – голову тут же, как по команде, облепили быстрые и деловитые муравьи, каждый с ноготь величиной.
– Как видишь, – продолжила Дайна, – я здесь – у себя дома, а ты – только гость. Аждая принадлежит моему миру, а не твоему… каким бы он ни был. И если там, будучи одиноким странником среди чужаков, он установил иные правила ради выживания, это его право. Он – бог. И не тебе – и не мне – судить его.
Некоторое время они продолжали путь в молчании. Артем тупо смотрел на то, как обезглавленное тело змеи покачивается в такт шагам Дайны у ее бедра. Теперь он шел, чувствуя, как каменеют от напряжения плечи и мышцы шеи. Каждый шаг в этом чужом лесу был сопряжен со смертельной опасностью – не стоило забывать об этом. Ган зашагал чуть быстрее и поравнялся с ним – его лицо оставалось невозмутимым.
– Послушай, – через какое-то время Артем снова заговорил со спиной Дайны и ее растрепанными белыми волосами, – а тебе интересно было бы узнать что-то о моем мире?.. Ну, о том, что с другой стороны.
Он надеялся, что это сгладит их недавний спор о Тени, но Дайна даже не замедлила шаг.
– Нет, – бросила она через плечо. – С чего бы?
– Ну, – растерянно протянул Артем, – неужели тебе не любопытно? В смысле… Это другой мир, как в книгах, но не… – он споткнулся о повисшее в воздухе недоумение, – м-м-м… историях? У вас их записывают?
– А-а-а, – протянула она. – Вот ты о чем. Свитки. Никогда не любила читать – ну, кроме священных текстов, конечно. И записывают настоящее. Придуманные истории можно рассказывать, но писать их… зачем? А про этот твой другой мир, чужеземец… что толку? Мы туда никогда не попадем – во всяком случае, очень на это надеюсь. Так зачем забивать голову лишним? Меня интересует Аждая – и судьба тех, кто остался ему предан. Это всё. – Она вдруг замерла, снова потянула носом воздух. – Стойте. Мы не одни.
И вправду – ближайшие к ним кусты зашевелились, и Артем заметил, как Ган вдруг напрягся, подался вперед. Он мог бы поклясться, что на мгновение в повороте головы князя, наклоне его плеч мелькнуло что-то прежнее, но – только на мгновение, а потом взгляд Гана снова остекленел.
– Дай мне оружие, – сказал Артем Дайне, не сводя взгляда с шевелящихся кустов.
Не обращая внимания на его слова, Дайна сделала беспечный шаг вперед.
– Приветствуем тебя, Ажьо. Благая тропа свела нас вместе. Слышал ли ты о том, какая участь постигла детей Вестле?
Кусты замерли. А потом Артем услышал голос – и этот голос, как прежде голос Тени, звучал прямо у него в голове.
«Слышал».
А потом он вышел к ним, и Артем почувствовал, как судорожный вдох застревает в горле.
Перед ним стоял лесной пес. Высокий, с широкой грудной клеткой и мощными лапами, он выглядел куда сильнее и больше, чем все его сородичи, которых Артему не посчастливилось видеть дома. Воротник из темной чешуи, похожей на длинные перья, мерцал темно-зеленым, черным, лиловым – и, как искры в золе, мелькали в нем рыжие сполохи. Крупная морда не выражала ничего. Черные, блестящие, как драгоценные камни, глаза смотрели на них не мигая. Полоска зеленой слюны окрашивала темную верхнюю губу, слегка приподнятую и обнажавшую зубы. Переведя взгляд с Артема и Гана на Дайну, пес расслабился – дрогнули мышцы могучих лап, верхняя губа опустилась.
«Я видел огни в ночи. Мы скрылись в глубинах земли. Переждали там. И теперь все целы».
– Благодари за это Аждая, – выдохнула Дайна, но пес глухо зарычал, наклоняя голову к земле.
«Благодарю за это себя самого. И мою сестру, ко торая первой увидела огни. И вожака, который сказал, что делать».
Лесной пес, которого они привыкли считать глупым и жестоким хищником, – говорил, и Артем не мог думать ни о чем другом и все же заметил, что Дайна слегка побледнела.
– Это богохульство, – сказала она дрожащим голосом, и Артем начал мысленно искать пути отступления.
Будут ли у него шансы, если пес бросится на них? Дайна определенно была сумасшедшей – и ему определенно не хотелось погибать здесь рядом с ней.
Но пес не бросился на них – вместо этого он снова замер, уставившись на них темнотой глаз.
«Это здравомыслие. Ты, Дайна, должна признать то, что понимают все. Мир изменился. Наш бог покинул его. И если бы хотел вернуться – давно бы вернулся. Но мы ему не нужны… И не нужна эта проклятая земля. Он ушел в иные, прекрасные земли».
Его слова в голове Артема перекатывались как камешки во рту, бурлили как быстрый речной поток.
– Ты ошибаешься, – сказала Дайна, и голос ее звенел. – Аждая не покинул нас. Он вернулся. Вернулся домой.
Гребень на шее пса встал дыбом, глаза расширились так, что стало видно белки; капнула между лап на мох зеленая слюна.
«Что ты говоришь? Ты знаешь точно?»
– Да. Я знаю точно. Я видела это. Аждая вернулся, он уже здесь. И он отблагодарит тех, кто все это время был ему предан.
«В большой войне те, кто был ему предан, проиграли».
Но голос пса звучал теперь нерешительно, медленнее перекатывались в нем камешки.
– Как и отступники, – отрезала Дайна. – В той войне не было победителей, и ты знаешь это так же хорошо, как я.
Пес опустил голову и копнул когтями мох, обнажая бурую земляную плоть.
«Кто рядом с тобой? Я не знаю их запаха. Почему тот пахнет как отвергнутый?»
На этот раз Дайна помедлила перед ответом, и Артем понял: они в опасности.
– Я их знаю, – сказала она наконец. – Это Арте. Он принадлежит Аждая.
Сделав шаг в сторону, она наступила Артему на ногу.
– Поздоровайся, – прошипела она, едва разжимая губы, и Артем послушно сказал, глядя, как околдованный, в гипнотические черные глаза зверя, который мог бы убить его одним небрежным ударом могучей лапы:
– Здравствуйте.
Пес моргнул:
«Хорошо, – но говорил он не с Артемом, а с Дайной. – А что же тот, другой?»
– У меня есть причины, – сказала Дайна. – И не тебе выговаривать мне… Вспомни, что ты сам говорил только что, Ажьо. Вспомни – потому что я готова теперь же это забыть.
Несколько мгновений они оба молчали, меряясь взглядами, а потом лесной пес кивнул:
«Хорошо, Дайна».
Дайна тихо выдохнула и слегка расслабила плечи.
