Он молчал – и улыбался, но улыбка пропала с его лица, когда он перевел взгляд с Артема на Гана. Артем очень надеялся, что растерянность не отражается на его лице в полной мере. Еще недавно он надеялся на встречу с людьми, но теперь только от него самого зависело, чем для них с Ганом окончится эта встреча…
– Здравствуй, брат, – наконец заговорил человек с трубкой.
Его голос был низким и звучал как-то непривычно, странно – как один из звуков природы вроде грохота камнепада или шума волн…
– Здравствуй, – осторожно ответил Артем.
Привычку обращаться к старшим на «вы» он поборол – кто знает, бытовало ли здесь вообще такое обращение?
– Трава под ногами привела тебя сюда, – продолжал человек, – и благодарение Аждая, что случилось так, потому что здесь ты среди друзей, а за стенами темно.
Он сделал многозначительную паузу, и Артем понял: ход за ним.
– Да, – сказал он, – и вправду, благодарение Аждая. Мы заблудились и уже готовились заночевать под открытым небом.
Человек всплеснул руками:
– На границе между лесом и морем? Воистину безумная идея. По ночам на берег выходят скротты, и у нас с ними мир, но даже мы не решаемся ночевать к ним близко. В ночи каждый становится тем, кто он есть, и дневные законы не действуют. Ты, должно быть, участвовал в битве с поскоэлями? Южные поселения или восточные? Но я не представился. Меня зовут Вестле. Сейчас я – старший брат в Артженьо. И делаю все, чтобы чтить наши законы настолько, насколько возможно в эти непростые времена.
– Значит, мы в полной безопасности, брат, – отозвался Артем, от души надеясь, что так оно и есть. До сих пор ему не доводилось говорить с незнакомцами, не чувствуя ничьей поддержки, – он и не ожидал, что сумеет так гладко и быстро врать. – Мы действительно были там, где битва. Но ни из южных, ни из восточных… Мы жили очень обособленно до того, как все началось.
Внутри у него похолодело. Он растерялся и пошел по самой рискованной дорожке вместо того, чтобы рассказать все как есть или притвориться, например, лишившимся памяти. Теперь любой вопрос, даже самый невинный, грозил ему разоблачением, и с этим ничего нельзя было сделать.
Но, к счастью, Вестле кивнул. В уголках его глаз таилось напряжение, однако Артем понял – каким-то внутренним чутьем, не иначе: что-то беспокоит его сейчас куда больше того, откуда, собственно, пришли незваные гости.
Проследив за его взглядом, Артем увидел, что Ган рассматривает домики в ветвях деревьев, задрав голову, и совсем не слушает их разговор.
– Мы примем тебя с радостью, – сказал Вестле. – Но этот человек… он не из наших. Кто он?
– Он – мой брат, – ответил Артем не раздумывая, пока его внутренний голос вопил от ужаса. – Это из-за него мы жили обособленно. Честно говоря… он скорбен умом.
Книжное выражение всплыло в голове очень кстати, потому что Вестле слегка расслабился. В его взгляде было уже меньше недоверия, и Артем понятия не имел почему – он действовал наугад.
– Это все объясняет. Я так и подумал, когда вас увидел… – Вестле выглядел смущенным, и Артем в панике размышлял, что ему делать и что говорить. – Значит, вы уходили подальше от битвы, так?
Артем кивнул.
– Я обещал родителям защищать брата… Хоть я и младший.
Вестле вдруг улыбнулся:
– И это похвально. Конечно, в иных общинах старые законы чтут строго… И вы правильно делали, что держались от таких общин подальше. Но вам повезло. Здесь старший брат – я, а я высоко ценю кровные узы. Аждая слишком давно покинул свои земли и своих детей, а значит, мы должны брать все в свои руки. Думаю, он бы простил. Вы можете остаться.
– Спасибо, – выдохнул Артем, хотя расслабляться было рано.
– Как вас зовут?
К этому вопросу Артем не был готов.
– Ган… Моего брата зовут Ган. А я – Арте.
Вестле кивнул, и Артем едва сумел сдержать вздох облегчения.
– Что ж, – Вестле больше не улыбался, но в его голосе не было ни угрозы, ни подозрительности, – мне жаль твоего брата, но я уважаю твое решение не приводить его к иным дверям. Конечно, там, возможно, могли бы помочь ему, но ваши родители, я думаю, отдали себя Аждая?
Артем кивнул:
– Да, но их давно нет в живых. Они умерли… от болезни. Долго кашляли, потом начали задыхаться… – Он описывал симптомы неведомой болезни, лихорадочно размышляя. Иные. Аждая. Отдали себя.
Вестле сочувственно кивал:
– Будь Он здесь… – Артем почувствовал, что если бы Вестле писал это «Он» на бумаге, то непременно с большой буквы. – Возможно, Он оценил бы их поступок как верный. – Теперь в голосе Вестле зазвучало сомнение, как будто он надеялся, что Артем его переубедит. – Конечно, многие и в наши непростые времена не сомневаются в необходимости жертвы…
Он смотрел на Артема, как будто забыл свою роль и ждал подсказки, и Артем рискнул:
– Но не все.
– Да, не все, – подхватил Вестле с готовностью. – Не все. Многие на вашем месте пришли к иным, чтобы избавить себя от непростого выбора… Однако вы остались верны. Пусть эта верность и повлекла за собой отступничество… Не мне судить этот выбор. Не в наше непростое время. Но прежде… Дайна!
Тень по-беличьи легко скользнула вниз по одному из ближайших стволов, и всего через несколько мгновений перед ними стояла девушка. Юная с виду – Артем предположил бы, что ей не больше двадцати, – но с совершенно белыми пушистыми волосами, очень худая, коротко стриженная, с белоснежными зубами и загорелым лицом. Она была одета в светло-желтую длинную рубаху и такие же широкие штаны, расшитые по краям узорами. На ее груди были длинные бусы из сушеных плодов, разноцветных камешков и ракушек, в ушах – серьги из пятнистых перьев. В левой ноздре посверкивал красный камушек. Как и Вестле, она была босая.
– Дайна – наша видящая, – сказал Вестле каким-то извиняющимся тоном. – И я хочу, чтобы она взглянула на вас. Дайна?
Девушка уставилась на них янтарными, как у хищного зверя, немигающими глазами, и Артему стало не по себе. Что бы ни значило слово «видящая», теперь эти люди точно узнают о них всю правду.
Янтарные глаза расширились, зрачки резко расплылись, заполнив радужку почти целиком. Губы девушки слегка приоткрылись, и она облизала их. Ее пальцы чуть подрагивали, брови нахмурились… А потом она моргнула и равнодушно отвела взгляд.
– Ничего. Они говорят правду, старший брат.
Артем судорожно вздохнул и понадеялся, что этого никто не заметил.
Вестле улыбнулся с явным облегчением.
– Отлично. Теперь я принял решение. Вы под моей защитой – ты и твой брат. Мы поговорим завтра – ты и я… А сейчас – поешьте и отдохните. Эту ночь вы можете спать спокойно.
Закончив свою речь, Вестле запрокинул голову и свистнул – заливисто, так пронзительно, что у Артема заложило уши.
