Уворачиваясь от очередной атаки, Ган вдруг понял, что не чувствует прежней ненависти. Возможно, она выдохлась со временем. Возможно, во всем виновата Кая. Нельзя было целовать ее. Она заставила его думать о жизни и будущем, и теперь в голове не осталось места для прошлого и смерти.
Он снова увернулся, отступил. Под ногой громко хрустнула старая кость.
– Так что же, мой мальчик? Неужели у тебя не было никаких идей? Продолжил бы играть в княжество? Или начал бы ловить рыбку покрупнее? – Его голос звучал ровно. Он не запыхался, не устал. Пока что.
– Я найду чем заняться.
– Нашел бы, – поправила маска. – Конечно. Не переживай. Я соберу твои игрушки. Ты ведь так и не научился порядку. Мне всегда приходилось разбираться за тебя. Взять хоть твою матушку…
Ган бросился вперед, рубанул наискосок. Это было не по плану – проклятому старику удалось-таки вывести его из себя. Удар получился смазанным, и Север отбил его легко, играючи.
– Спокойно. Что ты сходишь с ума? Если продолжишь в том же духе, все закончится слишком быстро.
– Закрой рот.
Север поцокал языком:
– Да брось, Ган. Когда нам поболтать, как не теперь? Другой возможности уже не представится.
– Какое облегчение.
– Правда? – Теперь оба сместились к дальней стене. Здесь было больше обломков костей и прочего хлама. Легко споткнуться, сделать неверный шаг. Но Ган не стал смещаться левее, как планировал вначале. Он был осторожен – а вот маска Севера должна мешать обзору хоть немного. Один неверный шаг – и все закончится.
– А я вот буду скучать по тебе, мальчик. Все эти годы я думал о тебе, о том, как убью тебя, и как-то, знаешь, привык. Но от вредных привычек нужно избавляться.
– Скоро я тебя избавлю.
– Смешно слушать. – В голосе Севера зазвучало сочувствие, которое кто-то – кто его не знал – мог бы счесть неподдельным. – Но чем бы дитя ни тешилось. Как думаешь, княжество охотно примет нового князя на, скажем так, родственных началах?
Новая атака – на этот раз Ган отбил ее не слишком удачно. Удар отозвался болью в плече, и он поморщился, всего на секунду, но Север наверняка заметил. Ган перенес вес на другую сторону, слегка сместился вправо. Он хотел заманить Севера туда, где припудренные грязным снегом твердые комья земли были особенно густо пересыпаны черепками и костями.
– Мечтай.
– Бережешь силы? Это правильно. Знаешь, у древних был отличный обычай. Все, что принадлежало убитому, забирал победитель. Как тебе?
– Спасибо. Но не думаю, что твоя облезлая шуба мне подойдет.
– Согласен. Зато мне подойдет твоя девчонка. Мы с ней познакомились. Молодая, симпатичная, смелая. Без тебя рядом с ней все время кто-то маячил. Уверен, она быстро утешится. Почему бы и не со мной?
– Придумай что получше. – Не договорив, он сделал обманный финт и бросился на Севера.
С минуту никто из них не говорил слова. Оба рубили в полную силу. Оба тяжело дышали – в какой-то момент Ган оказался совсем близко к пару из прорези маски.
– Думаешь, я пытаюсь тебя задеть? – Они снова отскочили друг от друга. – Нет нужды, племянник. Ты же как зверь, с которого заживо шкуру сняли. Куда ни ткни – больно. Я не из тех, кто пинает щенков.
– Да что ты.
– Видишь? – Маска хохотнула. – Снова жалеешь себя. Так ничему и не научился! Держался бы меня… и смог бы стать всем! Но в тебе слишком много слабой крови. Жаль. Сантименты и терзания – это не характер. Ты что, всю жизнь хотел потратить на эмоции?
– Я очень хотел, чтобы ты оставил меня в покое!
– Тогда убей меня! – Север произнес это неожиданно страстно, и впервые Ган подумал: что, если он хочет проиграть? – Убей и освободись.
– Дай мне еще минуту. – Ган снова ударил.
Пот заливал ему глаза. Он начинал уставать. Под маской не было видно выражения лица противника. Не было слышно дыхания. Ган как будто дрался с безликим демоном. На какой-то безумный миг он представил, что под маской нет ничего – только черная клубящаяся темнота, как у Тени. Его дядя умер, он сам убил его – но мстительный дух, не в силах простить предательства, был послан родом на землю и теперь пришел за ним. Только жизнью можно заплатить за жизнь. Никак по-другому.
– Хоть час. Хоть два. Я копил силы все это время, племянник. Все мое время – в твоем распоряжении. – Север оступился. Наступил на кусок свиного ребра, пошатнулся – самую малость, – но Ган заметил. Его чувства были обострены до предела, и он скользнул вперед, рубанул изо всех сил. Удар мог бы оказаться серьезным, но Север был нечеловечески быстр – версия с демоном уже не казалась безумной. В последний миг он увернулся, и вместо живота меч Гана едва скользнул по его бедру. Темная ткань окрасилась кровью.
– Всего лишь царапина, не волнуйся. – Он снова говорил спокойно. Он точно был дьяволом, не человеком.
В далеком детстве Север рассказывал Гану про дьявола. У него были рога и копыта. Один глаз черный, другой – зеленый. Он хромал, но все равно всегда оказывался на шаг впереди человека.
После этих историй он пару раз просыпался среди ночи с криком. Каждый раз мама была рядом, чтобы прижать его к сердцу, укачать, шепча ласковые слова на ухо, пока он не засыпал опять. Но на третий раз его крик услышал Север – а Север наказывал за любую слабость.
– Мне вот интересно – раз уж скоро мне будет некого спрашивать… – начал Ган. Север был достаточно далеко. Кажется, на самом деле отдых был нужен им обоим. – Зачем вообще тебе была нужна моя мать? Ты сто раз говорил, что она тормозит нас обоих.
Маска осталась непроницаемой – как всегда.
– Может, это любовь? Ты что, думаешь, я на нее не способен?
– Я не думаю – я знаю.
– Ничего ты не знаешь, щенок. – В голосе Севера вдруг послышалась настоящая злоба. – Не заставляй меня думать, что все, чему я учил тебя, было впустую. – Он снова ринулся вперед, и первый же его удар был чудовищно силен. Он не знал усталости, и Ган вдруг подумал: что, если на самом деле все это время именно Север берет его измором?
Они кружили по двору, все еще держась близко к горам мусора у стены. Гану послышался шум от двери, которая привела его сюда. Он вздрогнул – и с трудом удержался от того, чтобы отвести от Севера взгляд. Что, если она не послушала его? Не удержалась, испугалась за него и пришла сюда?
Север был не просто хорош – он казался непобедимым. Ган впервые подумал о том, что может проиграть. Его нервы были натянуты до предела. Одно он знал наверняка: если ему суждено погибнуть здесь, в залитом свиной кровью дворике, Кая не должна это увидеть.
– Ты никогда ее не любил. Только издевался. Она боялась тебя…
Север рассмеялся как-то сдавленно, будто маска вдруг стала ему мешать:
– Значит, и о ней ты тоже ничего не знаешь.
