Даже Альберту Эйнштейну доводилось выдвигать теории, которые были впоследствии опровергнуты данными. Его общая теория относительности показала, что масса искривляет пространство и время (именно это объясняет изгиб световых лучей, когда они проходят рядом с массивным объектом). В то время, когда Эйнштейн создавал общую теорию относительности, Вселенная считалась статичной. Однако поскольку вся материя притягивает всю другую материю, то Вселенная не сможет оставаться неизменной долгое время – она схлопнется. Чтобы преодолеть это возражение, Эйнштейн добавил в свои уравнения понятие космологической постоянной, описывающей силу отталкивания, которая противодействует гравитации. К сожалению, это понятие оказалось надуманным – полученные вскоре данные показали, что Вселенная не статична, а расширяется. Говорят, что Эйнштейн назвал введение космологической постоянной своей «самой большой ошибкой». Но в этом случае, пожалуй, он был несправедлив к себе. В конце концов, основываясь на данных, которые были доступны в тот момент, предположение, что существует некая дополнительная сила, было хорошей идеей. В целом, если новые данные, переставшие быть темными, не соответствуют теории, это не означает, что теория в момент ее выдвижения была несостоятельной. Однако эту историю ожидал еще один поворот.
Дальнейший сбор данных привел к открытию, что Вселенная не просто расширяется, а делает это все более быстрыми темпами. Это привело к предположению, что космологическая постоянная или по крайней мере нечто подобное (сегодня физики используют термин «темная энергия») должно существовать. Возможно, Эйнштейн все-таки был прав. Кстати, в своей превосходной книге «От Дарвина до Эйнштейна»
[103] астрофизик Марио Ливио выражает сомнение, действительно ли Эйнштейн выразился именно так: «самая большая ошибка». Ливио приписывает эту фразу физику Георгию Гамову.
Переходя от теоретической науки к медицине, мы обнаруживаем, что попытки облегчить страдания предпринимались еще на заре человечества, когда этой цели служили растения, минералы и магия. Тем не менее мы лишь недавно по историческим меркам начали правильно оценивать эффективность лечения, руководствуясь познаниями в биологии, физиологии, генетике и связанных с ними науках, лежащих в основе медицины. Поэтому неудивительно, что некоторые методы лечения еще не получили глубокой оценки и остаются в общей практике. Я имею в виду не такие вещи, как, например, идея о том, что у кого-то может быть слишком много крови и он нуждается в кровопускании, или же дискредитировавшие себя идеи, например, гомеопатия. Речь идет о некоторых методах, которые медицинское сообщество в целом считает эффективными, но в действительности они не подвергались тщательной оценке, например с помощью рандомизированного контролируемого исследования, по крайней мере до недавнего времени.
Метод префронтальной лоботомии является яркой иллюстрацией. Эта нейрохирургическая процедура широко использовалась во всем мире в течение нескольких десятилетий для лечения психических заболеваний, включая шизофрению и биполярное расстройство. Она заключается в разрыве соединений в префронтальной доле головного мозга. Первоначально эта операция проводилась путем высверливания отверстия в черепе и введения этанола для того, чтобы разрушить часть мозга, а позже для той же цели стали применять вращающуюся проволочную петлю. Самые последние разработки позволили хирургам получать доступ к лобным долям через глазницы. Изобретатель этой процедуры Антонио Эгас Мониш был награжден Нобелевской премией по медицине и физиологии в 1949 г. Эта награда была присуждена, несмотря на сомнения в эффективности процедуры: в редакционной статье 1941 г. в Journal of the American Medical Association говорится следующее: «Эту операцию нельзя считать способной преобразовать психотическую личность в нормальную. Даже сейчас, когда мы еще мало знаем о лобных долях, имеется достаточно доказательств серьезных нарушений, вызванных их удалением у лиц, не страдающих психотическим расстройством»
[104]. Процедура имела массу побочных эффектов, таких как рвота, недержание мочи и кала, летаргия, апатия и множество других. На другой же чаше весов находилось утверждение, что лоботомия делает спокойнее и проще жизнь семей пациентов. По этому поводу кибернетик Норберт Винер сказал: «Позвольте мне мимоходом отметить, что убийство [таких пациентов] еще больше облегчает их содержание»
[105]. К счастью, частота применения этой процедуры стала снижаться с середины прошлого века, когда были разработаны соответствующие лекарственные препараты. В настоящее время мы гораздо лучше понимаем мозг и любые нейрохирургические вмешательства представляют собой точные и тщательно контролируемые операции, сопровождающиеся сложными технологиями сканирования. Эти технологии позволяют нам видеть структуру мозга в трехмерном изображении, по сути, вытаскивая темные данные на свет.
Более свежим примером из медицины является артроскопическая операция для лечения остеоартрита коленного сустава. Эта широко используемая процедура обычно рассматривается как способ облегчения болевых симптомов. Но когда Брюс Мозли и его коллеги оценили эффективность артроскопии в рандомизированном контролируемом исследовании, сравнивая его с плацебо, то обнаружили, что «ни одна из оперативных групп не сообщала об уменьшении боли или улучшении функциональности больше, чем группа плацебо»
[106]. Слепая вера в эффективность лечения не оправдана – необходимо четко установить последствия отказа от лечения, чтобы можно было провести сравнение.
В целом не стоит удивляться тому, что на периферии медицины до сих пор в ходу много неэффективных методов «лечения». Например, метаанализ, недавно проведенный Джунсоком Кимом и его коллегами, окончательно подтвердил, что «прием поливитаминов и минералов не улучшает исход сердечно-сосудистых заболеваний у населения в целом»
[107]. Но людей трудно переубедить. Вместо того чтобы признать, что их убеждения могут быть ошибочными, они начинают ставить под сомнение доказательства – еще один пример предвзятости подтверждения. Возможно, самый убедительный пример этой предвзятости, который мы наблюдаем прямо сейчас, касается изменения климата. В контексте же медицины я хочу привести слова Джона Бирна: «Столкнувшись с реальностью отрицательных результатов корректно проведенных исследований, многие естественным образом начинают сами отрицать их. Врачи продолжают цепляться за те методы, которые им привычны. Витамин С до сих пор продолжают прописывать при простудных заболеваниях. То же самое касается препаратов от кашля. Многие хирурги все еще проводят артроскопические операции коленного сустава, и этот метод имеет активных защитников. Продажи фенофибрата, вероятно, еще долгие годы будут приносить огромные прибыли. Быть скептиком в медицине означает следовать за доказательствами, даже если (поначалу) вам может не нравиться то, к чему они ведут. Истинное сострадание всегда руководствуется истиной»
[108]. А истина, в свою очередь, познается благодаря данным.
