Король Бела бежал к Аграму (современный Загреб). До зимы 1241/42 года он мог удерживать свою территорию к западу от Дуная частично потому, что река представила серьезное препятствие, и частично потому, что монголы использовали лето для реорганизации и отдыха их армии. В области, занятой Вату, монголы устроили такой же террор, что и в Китае, и в Хорезме. Большая часть мужского населения была выдвинута в первые ряды против защитников осажденных городов. Монголы поощряли венгров, которые возвращались для сбора урожая. Но после этого уже ничто не препятствовало захватчикам проявлять обычную жестокость; при этом они не щадили даже женщин и детей
[1022]. Как и после всех остальных завоеваний, монголы быстро сформировали правительство, которое осуществляло строгий контроль и заботилось в первую очередь об обеспечении нужд армии. Тем не менее нормальная жизнь людей была в некоторой степени восстановлена
[1023].
Зима 1241/42 года оказалась необычно суровой; даже Дунай покрылся льдом. Бату решил воспользоваться этим обстоятельством на Рождество 1241 года, чтобы перейти реку возле Эстергома. Монголы осмелились вторгнуться даже в Священную Римскую империю. В июле 1242 года они достигли Нойштадта, расположенного южнее Вены. Бату послал Кадана с войсками на юг, чтобы те захватили короля Белу, который бежал от преследователей на побережье Адриатического моря. Когда стало очевидно, что даже там король не в безопасности, он переместил свой двор на удаленный от побережья остров
[1024]. Кадан следовал за ним до Сплита, но не предпринял попытки захватить короля на острове. Вместо этого он обратился против Словении, Хорватии и Боснии, куда бежали люди, надеясь в горах укрыться от страшных захватчиков
[1025].
Возвращение в Монголию
В марте 1242 года монгольской армии достигла весть о том, что в Монголии 11 декабря 1241 года умер Угедей. Это стало серьезным потрясением и препятствием для дальнейшего продвижения монголов на запад. Чингисиды, находящиеся в Европе, были заинтересованы в том, чтобы посетить курилтай, на котором должны были выбрать нового Великого Хана. Конечно, Бату (который тогда не знал об интригах регентши Туракины, описанных в гл. 15) имел все причины вернуться в Монголию прежде, чем состоится курилтай.
Во время европейской кампании произошел серьезный инцидент. Бату поссорился с двумя своими родичами: Гуюком, старшим сыном Угедея, и Бури, внуком Чагатая. После победы над русскими в 1240 году монголы устроили пир
[1026], на котором Бату, как высший военачальник, должен был первым выпить один или два кубка вина. Гуюк и Бури думали, что Бату не дана такая привилегия, и Бури оскорбил Бату. Харкасун, внук брата Чингисхана Хачиена, встал на сторону Бури и Гуюка. Страсти настолько накалились, что эти трое стали грозить Бату, что побьют его и привяжут к столбу. Монголы были очень щепетильны в вопросах статуса и иерархии, и вопрос старшинства часто становился поводом для вражды, особенно на пирах и собраниях
[1027]. Бату пожаловался Угедею на поведение трех непослушных родичей, тот решил, что разумно будет отозвать всех троих в Монголию.
Мункэ возвратился с ними, хотя в этом споре он был на стороне Бату. Неизвестно, каковы были причины его отъезда, но в свете дальнейшего развития этой вражды не исключено, что Мункэ отправился в Каракорум как защитник Бату. Сначала Угедей был склонен расценивать поведение трех провинившихся родичей как серьезный проступок. Он даже объявил, что не желает принимать своего сына Гуюка; только после его смерти Гуюк вернулся в Монголию
[1028]. Угедей попросил Чагатая разобраться с Бури. Сам Великий Хан желал сурово наказать двухдругих за нарушение дисциплины. Угедей думал, что больше всех провинился Харкасун. Этот дальний родственник посмел оскорбить внука Чингисхана. Позже он сменил гнев на милость и в конечном счете лично простил всех троих
[1029]. Эта ссора имела далеко идущие последствия: она стала непосредственной причиной раскола Чингисидов на два враждебно настроенных по отношению друг к другу лагеря — ветви семей Джучи и Толуя начали ненавидеть роды Угедея и Чагатая.
Приняв решение возвратиться в Монголию, Бату, Орду и Кадан в конце марта — начале апреля 1242 года отправились в путь, каждый из того района, где он находился. Монголы оставили Венгрию, чтобы больше никогда туда не вернуться. Бату продвигался по южному берегу Дуная к Валахии
[1030]. Орду шел в юго-восточном направлении через Трансильванию; некоторые немецкие поселения серьезно пострадали во время его продвижения
[1031]. Кадан вел войска через Боснию и Сербию к Болгарии. На севере Балканского полуострова монголы устроили многочисленные разрушения, несмотря на отчаянное сопротивление местных жителей, с которым они столкнулись во многих местах
[1032]. В Валахии три армии воссоединились. Большое число пленных, которых они увели с собой из завоеванных стран, препятствовало продвижению. Некоторым из этих рабов дали разрешение возвратиться на родину, но, когда те отошли на небольшое расстояние, монгольские конники, идущие следом, предательски их поубивали
[1033]. Монголы шли через Южную Русь, проведя зиму 1242/43 года в низовьях Волги. После семи лет отсутствия армия в 1243 году вновь оказалась в Монголии.
Общепринято считать, что монголы оставили Венгрию в 1242 году в связи с предстоящим курилтаем, на котором должны были выбрать преемника Угедея, но примечательно, что они не ушли из южнорусских степей. Возможно, отступление было вызвано угрозой с тыла и признанием того, что венгерская земля не могла обеспечить армию всем необходимым. Недостаток пастбищ не позволил монгольской армии долгое время удерживаться в Центральной Европе и стал основной причиной, побудившей Бату отвести свои войска к востоку от Карпат на территорию, которая была в пять раз больше Венгрии
[1034].
