Джучи досталась область между Уралом и Иртышом. На юге его улус простирался до западного побережья Аральского моря, Сырдарьи (до Сигнака) и озера Балхаш; он включал часть восточного побережья Арала
[832]. К моменту смерти Чингисхана улус Джучи уже был разделен среди его сыновей. Орду, старший его сын
[833], получил во владение правый берег Сырдарьи и земли вокруг Сарысу
[834]. Бату, второй и самый способный сын Джучи
[835], унаследовал в 1227 году северное побережье Каспийского моря до реки Урал. Его владение значительно увеличилось после завоевания Южной Руси. Улус пятого сына Джучи, Шейбана
[836], был расположен к северу от владений Бату и Орду и включал в себя область от верховьев Урала до Иртыша; границами улуса были реки Тургай и Иргиз
[837].
Второй сын Чингисхана, Чагатай, получил в наследство территорию бывшего государства каракитаев, а именно области рек Талас, Чу и Или, и Иссык-Куль
[838], но без Самарканда и Бухары. Трансоксианой непосредственно управляло центральное монгольское правительство.
Улус Угедея, унаследовавшего титул отца, включал Ала-куль, Тарбагатай, Черный Иртыш и область, которая простиралась от Алтайских гор до озера Байкал
[839]. Его резиденция располагалась недалеко от бывшего города Эмиля, в окрестностях Ала-куля
[840].
Каждый из братьев Чингисхана также получил по владению. Потомкам Хасара достался улус близ рек Аргунь и Хайлар
[841]. Улус к юго-востоку от Буир-нора, который, по-видимому, включал Корею
[842], отошел к Тэмугэ.
Владения членов семьи Чингисхана иногда вмешали феоды вассалов. Из одного из указаний Чингисхана явствует, что земли феодалов Ляос (Ляоян) должны были войти в улус Бельгутея
[843]. Помимо своих собственных владений сыновьям и братьям Чингисхана принадлежали так называемые наследственные феодальные поместья, с которых они получали доходы, хотя и не управляли ими
[844]. Эти поместья позже стали поводом для многочисленных распрей
[845].
Новый правитель
По окончании своего регентства
[846] Толуй собрал курилтай в 1228 году, на котором должен был быть выбран преемник его отца. Курилтай происходил близ Кодеу-Арала, равнины на левом берегу верховьев Керулена
[847]. Самые знатные люди империи собрались с одной-единственной целью — исполнить волю Чингисхана, назначившего Угедея правителем Монгольской империи. На курилтае присутствовали Чагатай, Угедей, Тэмугэ и Бельгутей, каждый с сыновьями, а также сыновья Джучи и Хачиен
[848].
Курилтай предложил Угедею «в соответствии с приказом Чингисхана» стать преемником отца
[849]. Угедей отказался и предложил кандидатуру Толуя, который всегда сопровождал Чингисхана в его походах. Однако собрание не согласилось пойти против желания покойного завоевателя мира, и осенью 1229 году Угедей стал правителем Монгольской империи. В то время как члены курилтая снимали шапки и перебрасывали пояса через плечо, Чагатай и Тэмугэ стояли по разные стороны от нового хана и вели его к трону отца. Толуй держал в вытянутой руке кубок, а все присутствующие три раза преклонили колени и пропели хором: «Да будет государство благословенно при новом хане»
[850]. Неизвестно, когда именно Угедей получил или присвоил себе титул Великого Хана
[851].
Нет точных сведений о датах рождения сыновей Чингисхана; предполагается, что Угедей родился в 1186 году
[852]. Сначала ему дали другое имя, но, так как оно мальчику не понравилось, его назвали Угедеем, что означает «вверх» (подъем)
[853]. Как и его отец, Угедей был неравнодушен к женщинам
[854]. У нового хана было две главные жены, Боракчин и Туракина. Как ни странно, большее влияние имела его вторая жена Туракина. Существует довольно острое замечание о ней: «Туракина не была красавицей, но имела властолюбивый характер»
[855]. Новый правитель не унаследовал блестящих талантов своего отца, но он был, несомненно, самым умным из сыновей Чингисхана. Он стал спокойным, добросовестным и проницательным правителем, хотя плохо проявлял себя как руководитель и инициатор. Монгольская империя продолжала свое существование лишь благодаря Ясе и способным министрам Чингисхана. Угедей, активно сотрудничавший с Толуем
[856], был терпим и великодушен
[857], но из всех монгольских правителей он имел наибольшую тягу к алкоголю
[858].
