Поскольку можно с уверенностью сказать, что Джебе напал на Кучлука в 1218 году, ход событий в этом году (две армии действовали синхронно) был приблизительно следующим. Маршрут Джебе известен
[514]. Он проходил через Алтай и горы Тарбагатай к Алмалыку, городу, который неудачно осаждался Кучлуком на протяжении долгого времени. Имеются некоторые сведения и о маршруте Субэдея. По-видимому, сначала он двигался в том же направлении, что и Джебе: после прохождения гор Тарбагатай он направился через территорию дружественных карлуков к югу от Балхаша. Один из принципов военной тактики Чингисхана заключался в том, что фланг, которому угрожают, должен быть постоянно защищен, эта мера часто принимала форму наступательного движения в направлении угрожающей силы. Монголы должны были принять во внимание, что, когда Кучлук будет побежден, хорезмшах попытается предупредить аннексию государства каракитаев. Основные наступательные действия осуществлял, несомненно, Джебе, в то время как действия Субэдея были нацелены не только на уничтожение меркитов, но и на предотвращение любого нападения Мухаммеда на Джебе. Поэтому похоже, что Субэдей шел впереди Джебе; как только он достиг карлуков, то стал представлять опасность для находящегося в Семиречье Кучлука. Таким образом, действия Джебе и Субэдея были согласованы.
Где Субэдей и Джучи одержали победу над меркитами, нам неизвестно. Однако мы знаем об одном месте столкновения в связи с другими событиями. Хорезмшах должен был постоянно защищать свою территорию от нападений с севера; в свою очередь он осуществлял частые набеги на области к северу от Сырдарьи. Во время одного из этих сражений он столкнулся с монгольской армией Субэдея и Джучи, преследовавшей бегущих меркитов. Султан Мухаммед вступил в схватку с войсками Субэдея. С наступлением ночи это ничего не решающее сражение прекратилось, и монголы ушли. Мухаммед отметил их доблесть в бою.
Положение Кучлука становилось все более и более безнадежным по мере приближения Джебе. Субэдей и Джучи были на севере, а султан Мухаммед на западе. В Семиречье Кучлук предпринял тщетную попытку остановить Джебе
[515]. Баласагун сдался монголам без боя
[516]. Джебе выполнил задачу в своей характерной манере: он быстро проложил себе путь, не давая противнику возможности оправиться. Кучлук бежал в единственном открытом для него направлении: южном. Он пошел в Кашгар, исламское население которого ненавидело его за преследования мусульман. Горожане соответственно не предоставили Кучлуку никакого убежища и принялись помогать приближающемуся Джебе.
Чингисхан умело использовал сведения, полученные от мусульманских купцов. Монгольским войскам, приученным к полному повиновению, было приказано не трогать население; в результате монголы на этот раз не чинили мародерства и насилия. Всем было разрешено исповедовать любую религию, соответствующую убеждениям. Всюду, где проходил Джебе, он объявлял об этом
[517]. После жестокого произвола Кучлука люди Кашгара, Яркенда и Хотана посчитали приход монголов «одной из милостей Аллаха»
[518]. Реакция жителей Трансоксианы и Хорасана через два года будет прямо противоположной.
Кучлуку не давали никакой передышки. Войска Джебе преследовали его, «гнались за ним, как бешеная собака»
[519]. В общей сложности они преодолели расстояние приблизительно в 500 километров, что было поразительным достижением. Кучлук бежал через горную цепь Муз-Таг-Ата и Памир к пограничной области Бадахшан
[520]. Горное плато с высотами 3000–5000 метров выше уровня моря представляло собой пустынную и засушливую местность с голыми пиками, глубокими ущельями и огромными ледниками. Место, где войска Джебе наконец догнали Кучлука, точно не определено
[521]. На границе Бадахшана Кучлук подошел к долине, где и был пойман в ловушку группой местных жителей — охотников и отрядами монголов. Первые за большое вознаграждение передали его монголам, которые и казнили его
[522]. Голова Кучлука была выставлена на всеобщее обозрение в Кашгарии. Возвращение Джебе превратилось в триумфальное шествие.
Новости об этих событиях, полученных от Джебе, породили тревогу в душе Чингисхана
[523]. Никто не знал об исключительном военном таланте Джебе лучше монгольского вождя; он боялся, что Джебе решит самостоятельно править в государстве каракитаев. Поэтому он послал ему предупреждение, чтобы тот не слишком гордился успехом. Как только власть Чингисхана была под угрозой, он становился очень подозрительным. Однако Джебе был слишком умен для того, чтобы становиться главой государства, окруженного (как земли Кучлука) двумя враждебными силами. Проницательный Джебе ясно дал Чингисхану понять, что он остается верен ему: он привез ему из покоренных земель 1000 гнедых лошадей с белыми мордами. Эти лошади были внешне похожи на ту, которую Джебе убил под Чингисханом во время завоевания тайджиутов (см. гл. 2). Джебе знал, что его сюзерен больше всего был привязан к той лошади
[524]. Этот жест, очевидно, помог развеять сомнения Чингисхана.
Победа Джебе и то, как именно она была одержана, произвели большое впечатление повсюду, что имело весьма неприятные последствия для султана Мухаммеда II. Сравнительно небольшая армия Джебе разгромила мощного противника ислама за удивительно короткое время. То, чего не смог сделать самый мощный исламский монарх, осуществил Джебе: дал мусульманам Семиречья, Кашгара, Яркенда и Хотана чувство безопасности и свободу вероисповедания. Это обстоятельство, а также резня сотен мусульман в Отраре позже лишили султана Мухаммеда возможности придать его борьбе с Чингисханом характер священной войны
[525]. При этом он не мог ожидать никакой поддержки и от халифа Багдада: Мухаммед пытался напасть на Багдад в 1217 году. Правда, этот акт агрессии не распространился дальше гор Загрос, частично из-за столкновения с курдами и частично из-за метели, но попытка взять его столицу только усилила враждебный настрой халифа
[526].
