Захват Пекина стал ключевым событием, отметившим начало монгольского владычества в Китае. Оно также возвестило о возрастающей силе монголов под предводительством Чингисхана, имя которого пробуждало во всех жителях Азии страх и уважение.
Летом, после падения Пекина, монгольская армия снизила свою завоевательную активность в Китае. Армия Цзинь больше не представляла угрозы к северу от Хуанхэ. Чингисхан только в 1215 году
[397] (после четырех с половиной лет отсутствия) вернулся к Керулену и Онону. Большое количество пленных, которым монголы не нашли применения, было убито перед отъездом из Долон-нора. Чингисхан отправил посольство к императору Цзинь с предложением отказаться от провинций Хэбэй и Шаньдун и имперского титула; тот должен быть довольствоваться положением правителя Хэнани. Несмотря на плачевную ситуацию, в которой оказался император Сюаньцзун, Цзинь отклонила эти оскорбительные условия мирного договора
[398]. Поэтому Чингисхан решил атаковать ее к югу от Хуанхэ.
Он поручил это Самухе-баатуру, уроженцу племени сальджиутов
[399]. Численность войска Самухи, усиленного тангутской конницей, неизвестна. Вероятно, оно включало два тумена
[400].
Трудно проследить точный курс кампании Самухи. Вероятно, он пересек Хуанхэ к северо-западу от Датуна
[401]. Зимой 1216/17 года двинулся к реке Вэйхэ через Ордос и Шенси. На южном берегу Вэйхэ Самуха опустошил старый город Сиань, после чего попытался взять Тунгуань. Однако этот хорошо укрепленный город не удалось осадить. Самуха продемонстрировал всю свою смелость и настойчивость. Отступив от укреплений Тунгуаня и тщательно защищенного города Лояна, он отдельно от своей основной армии двинулся зимой через гористую территорию южнее Хуанхэ к Кайфыну, обошел Лоян, повернул на юг и захватил Ючжоу. Кажется маловероятным, ввиду его положения, что он намеревался окружить Кайфын. Армия Цзинь оказала такое решительное сопротивление, что сам Самуха подвергся угрозе. У ворот Кайфына он потерпел поражение, которое убедило его отступить в северном направлении. Ранняя и суровая зима позволила ему перейти Хуанхэ по льду
[402].
Походы Самухи, по-видимому, были направлены не только на то, чтобы подчинить императора Цзинь. Вероятно, что он помимо этого получил приказ изучить местность к югу от Хуанхэ. Хотя его операции были менее удачными, чем набеги, которые несколько лет спустя совершат Джебе и Субэдей в Иране, на Кавказе и в Южной Руси, все же Самуху можно назвать одним из самых квалифицированных военачальников Чингисхана. Удивительно, что он исчез из истории Монголии после этой кампании также быстро, как и вошел в нее.
То обстоятельство, что Самуха смог так глубоко вторгнуться во владения Цзинь, показывает, как быстро эта империя слабела под натиском монголов. В 1211 году от некогда сильнейшей империи Восточной Азии осталось одно название, и Чингисхану, вероятно, было хорошо известно об этом. Во всяком случае, он не уделял большого внимания войне в Северном Китае после возвращения Самухи. Довольный отъездом правительства Цзинь в область к югу от Хуанхэ, он не предпринял более серьезных попыток вытеснить его оттуда. Его мысли были заняты новыми врагами: Кучлуком и хорезм-шахом. Только в Пекине монголы оставили гарнизон войск. Остальная часть завоеванной территории к северу от Хуанхэ осталась незанятой монголами: они не знали, как можно использовать эти земли, рассматривая их главным образом как источник трофеев.
Быстро почувствовав это безразличие, Цзинь воспользовались передышкой, чтобы соединить остатки своих армий. Затем они начали проводить операции к северу от Хуанхэ, чтобы отвоевать часть утерянной территории, и действовали настолько успешно, что скоро большие области снова оказались под их контролем
[403]. Чингисхан понял, что если он проигнорирует действия Цзинь, которые становились все более и более уверенными, то в конечном счете сам окажется в беде. Чтобы контролировать Цзинь, он оставил войско (левое крыло) в Северном Китае под командованием Мухули
[404], которому доверял больше всех.
В 1215 году, когда Чингисхан обратил все внимание на запад, военачальник, действующий в Северном Китае, должен был быть не просто способным командующим, но и верным Чингисхану при любых обстоятельствах. Полагаясь на свое безошибочное знание человеческой природы, Чингисхан выбрал Мухули для этого театра военных действий. Хотя Мухули был, возможно, не столь блестящим военачальником, как Джебе, он, несомненно, обладал всеми остальными необходимыми качествами.
Приказ, данный Мухули Чингисханом, скорее всего, состоял в том, чтобы оттеснить силы Цзинь за Хуанхэ. Чингисхана не очень волновало присутствие этих войск севернее Желтой реки. Удерживать свои позиции там им позволяло только безразличие монголов. Кроме того, империи Цзинь угрожала с юга Сун, выжидающая время в надежде на возвращение утерянных территорий. Узкая направленность задачи, данной Мухули, становится очевидна из того факта, что он в 1221 году спрашивает у Чингисхана, стоит ли ему продолжать кампанию или нет
[405]. Численность его левого крыла, вероятно, была определена поставленной задачей. Ход семилетней войны, которую Мухули вел в Северном Китае, показывает, что он никогда не имел в своем распоряжении больших сил. Я полагаю, что он начал с одного монгольского тумена с тангутскими и киданскими подкреплениями. Позже туда же вошли и китайские войска. В целом они составили три или четыре тумена, которые (что было распространено в монгольской армии) не были полностью укомплектованы. Левое крыло Мухули состояло приблизительно из 25 000 — 30 000 человек. Однако историки обычно дают другие цифры, колеблющиеся от 40 000 до 70 000 воинов
[406].
Сначала Мухули использовал традиционные методы ведения войны: завоевывал маленькие города и незащищенные области. Однако он скоро понял, что другая тактика даст лучшие результаты, поэтому включил в состав армии наряду с конницей пехоту и инженерные войска с осадными приспособлениями
[407]. Он также изменил традиционное обращение монголов с побежденными горожанами и солдатами: бесконечную резню он заменил более человечными отношениями. Этим он показал, что знает о бесперспективности борьбы с огромной массой китайского населения. Однако монголы создали о себе такую репутацию, что китайцы защищались до последнего. В плотно населенных областях Северного Китая, с их многочисленными естественными препятствиями, войска Мухули были истощены затянувшейся осадой
[408]. Захваченные города должны были быть в конечном счете оставлены.
