От лестницы медленно ковыляла фигура, обвязанная теплым платком.
— Бевин Кэндалл, — шумно выдохнула Аделия, испытав такое безграничное облегчение, что на миг ноги ослабли.
— Бевин Кендалл, — подтвердила старуха. — А ты кого, девочка, ожидала? — И чуть насмешливо: — Белого волка? Веришь, что он существует?
Аделия глядела на нее большими глазами, но признаться в своем пугающем приключении не решалась. Хотя очень хотела разделить ношу хоть с кем-то… И Бевин с привычной проницательностью как будто догадалась об этом:
— Слыхала я, госпожа, вы заплутали в лесу… Целую ночь провели в темноте… в одиночестве… Страшно было, должно быть?
И Аделия все-таки решилась сказать:
— Я не все время была там одна…
Старуха вскинула бровь, всем видом изображая интерес к словам девушки.
— С кем же тогда?
— С оборотнем, — впервые призналась Аделия вслух. Призналась так тихо, что сама своих слов не расслышала, но у Бевин слух был как у лисицы.
— С оборотнем? — повторила она. И даже не улыбнулась… — Вы уверены в том, госпожа?
— Абсолютно, — зачастила Аделия, которой вдруг стало жизненно необходимо поделиться хоть с кем-то лежащей на сердце тайной. — Я не сама в лесу заблудилась, как думают люди: он унес меня в самую чащу, запер в хижине и сказал, что искал меня.
— Унес вас? Искал только вас?
— Он схватил меня, когда я искала сестру: зажал рот рукой, и от страха я, верно, впала в беспамятство. Когда пришла в себя, он нес меня на руках… Сказал, что Маргарет в добром здравии, забрать он хотел только меня.
— Так и сказал? — Бевин выглядела задумчивой, даже несколько озабоченной. — И нес, говорите, вас на руках? То есть был в образе человека… Может быть, им и являлся? — поглядела испытующе на Аделию.
Аделия, посчитав, что старая травница ей не верит, воскликнула:
— Но я видела его волчью морду. Страшную в свете луны… И слышала голос. Он был явно нечеловеческий…
Старуха подступила к ней и похлопала по плечу.
— Ну-ну, я вам верю, просто хочу разобраться. — И спросила: — Как же вы выбрались? Сами сказали, он унес вас в самую чащу…
— В этом и заключается главная странность, — призналась девушка. — Едва забрезжил рассвет, он снова явился в хижину, перегрыз зубами веревку и вывел меня через лес прямиком к дому…
— Сначала увел, а потом отпустил? — Бевин подперла руками бока. — Вот уж действительно странно. А вы уверены, что это было одно существо?
Аделия удивилась:
— О чем ты? Хочешь сказать, в нашем лесу не один оборотень, а двое?
Старуха затрясла головой.
— Ничего такого я не сказала, — поспешила уверить она, — но согласитесь, госпожа Айфорд, станет ли одно существо вести себя столь непоследовательно: сначала ловить вожделенную жертву, а после отпускать восвояси? Все это кажется очень странным. Неправильным. Вспомните деревенских девушек, что рассказывали об оборотне: он преследовал их в лесу, ловил и желал обесчестить… — Она вопросительно поглядела на собеседницу.
И Аделия покраснела:
— Нет, он не тронул меня. Только веревкой привязал, чтобы не могла убежать… — И спросила неловко: — Так он, действительно, ловит девушек, чтобы… надругаться над ними?
— Одна из них беременна от него.
— От оборотня?!
— От него, если верить бедняжке.
— Но ты в это не веришь? По голосу слышу.
И Бевин сказала:
— Не верю я, чтобы оборотень лишь для того объявился, чтобы насильничать девушек. Неправильно это…
— А для чего же тогда эти чудовища вообще выходят из бездны? — удивилась Аделия. — Они — само порождение зла, разве не так?
Бевин не спешила ответить: глядела задумчиво перед собой и, казалось, решала что-то в себе.
— Идите спать, госпожа, — произнесла наконец. — День был тяжелый, вам отдохнуть требуется. А я пригляжу и за сестрой вашей, и за мистером Шерманом… Проводить вас?
— Нет, моя комната рядом.
— Вот и славно. Доброй ночи, хозяйка!
— Доброй, Бевин.
Аделия еще раз глянула на сестру и ушла в свою комнату, где, едва скинув одежду, уснула без сновидений.
Проснувшись, она долго лежала в постели, вспоминая события минувшего дня… Прокручивала их в голове и задавалась вопросами, на которые не находила ответа. Но был все же один, который мог бы быть разъяснен прямо сейчас, и Аделия, воспользовавшись услугами Керры, отправилась навестить сестру.
Маргарет уже не спала, лежала в постели, глядя в окно, и, увидев сестру, прикрыла глаза.
— Доброе утро, Марго! — сказала Аделия самым приветливым тоном. — Как твое самочувствие?
— Догадайся сама. — Сестра одарила ее пустым, безрадостным взглядом. — Я думала, что умру, и мне жаль, что этого не случилось.
Аделия присела на стул и взяла ее руку.
— Ты знаешь, что с тобой было? — спросила она.
— Я потеряла ребенка… Мне сказала старуха.
— Но ты думала, это яд… Почему… почему ты хотела убить себя? Это ведь грех, и ты знаешь об этом. Если только мама узнает… если узнает отец…
И Маргарет попросила:
— Не говори им, пожалуйста. Ничего им не говори! — И совсем тихо: — Да и не о чем говорить: ребеночка больше нет. Его отца тоже…
— Хочешь сказать, он бросил тебя? Ты потому хотела покончить с собой?
Маргарет, бледная, с синяками под глазами, подняла на Аделию грустный взгляд.
— Он сказал, что не любит меня… Что нам лучше расстаться.
— Каков негодяй! — воскликнула девушка. — Ты сказала ему про ребенка? Про то, что носишь… носила под сердцем дитя?
— Я не успела. Первым, что он сказал мне при встрече, были слова расставания…
И Аделия вскочила на ноги. Все в ней кипело, восставая против обидчика младшей сестры…
— Кто он? — спросила она. — Назови мне имя этого негодяя: я поеду к нему и выскажу все, чего он достоин. Он не смеет бросать тебя, отобрав самое ценное: твои честь и достоинство. Он обязан жениться, хочет он того или нет!
Но Маргарет стиснула зубы и головой помотала.
— Я не хочу, чтобы ты с ним говорила, — заявила она. — Я не стану навязываться тому, кому не нужна.
— Но он обесчестил тебя… Что, если бы ты не потеряла ребенка? — Аделия понимала, что поминать смерть ребенка как благо, было неправильно, даже преступно, но истина была такова, что ошибка сестры, принявшей абортивное средство вместо смертельного яда, послужила им только во благо.
— Но его больше нет, значит и говорить не о чем…
