Когда груша сорвалась с привязи и отлетела к стене, Рорк обернулся в поисках другого объекта для избиения и увидел Еву, стоящую в дверях. На ней был белый гостиничный халат, а щеки казались почти такими же белыми.
– Мне следовало догадаться, что ты будешь испытывать, оказавшись там. – В голосе Рорка слышался ирландский акцент, появляющийся, когда он терял над собой контроль. Тело его блестело от пота, руки кровоточили. – Я не знаю, что мне делать, что сказать тебе.
Когда Ева шагнула к нему, он покачал головой.
– Нет, сейчас я не могу к тебе прикасаться. Я сам не свой. Чего доброго, я переломаю тебя пополам.
Ева остановилась, понимая, что переломать пополам Рорку хочется вовсе не ее.
– Я забыла, что тебе это причиняет такую же боль, как и мне. Прости.
– Я хотел бы его убить, но он уже мертв. – Рорк разжал кулаки. – Я отдал бы все свое состояние, чтобы вырвать его сердце из груди, прежде чем он посмел к тебе прикоснуться! Но теперь ничего не поделаешь.
– Нет, Рорк, не говори, что ты ничего не можешь сделать. Большую часть моей жизни я держала все это глубоко похороненным. За прошедший год я вспомнила о своем детстве куда больше, чем за все предыдущие годы, потому что ты был рядом, и я нашла в себе силы взглянуть в лицо прошлому. Не знаю, смогу ли и захочу ли я когда-нибудь вспомнить все. Но после сегодняшнего дня я понимаю, что это необходимо. Ведь прошлое никогда не исчезнет, Оно здесь. – Ева прижала руку к груди. – Оно внутри меня и будет при каждой возможности откусывать от меня по кусочку. Но я смогу это выдержать, потому что ты рядом и все понимаешь. Когда ты смотришь на меня, я чувствую, что сумею вынести все, что угодно. – Она подошла к нему, обняла за плечи и положила голову на грудь. – Только будь со мной.
Рорк спрятал лицо в ее волосах, чувствуя, что гнев по капле выходит из него.
– Ева…
– Только будь со мной. – Она скользнула ртом по его щеке и нашла его губы.
Рорку показалось, что все внутри его раскрылось ей навстречу. Он поднял Еву на руки, держа ее, как нечто редкое и драгоценное, понес в спальню, где яркое солнце струилось сквозь стекло, и положил на мягкое покрывало кровати. Его руки, только что колотившие боксерскую грушу, были ласковыми и нежными.
Ева притянула его к себе, поглаживая ему спину. Она любила ощущать вес Рорка, его запах и вкус. Тепло струилось по ее коже, проникая внутрь и словно заставляя кости плавиться.
Рорк распахнул халат Евы и провел пальцами по обнаженному телу, с радостью наблюдая, как румянец возвращается на ее лицо.
– Ты такая красивая!
– Вовсе нет.
– Сейчас не время спорить с мужчиной. – Он коснулся ее груди и почувствовал, как она затаила дыхание. – Глаза как старинное золото, мягкие губы, упрямый подбородок. Мне так нравится эта ямочка…
Рорк заставил Еву ощущать себя красивой и чистой. Когда он проник в нее, то увидел в ее глазах слезы.
– Нет! – Рорк прижался щекой к щеке Евы. – Не плачь!
– Я плачу от счастья. Неужели ты не понимаешь, как это чудесно? – Она улыбалась, хотя слезы текли по ее щекам. – Ты сделал меня красивой…
Потом они молча лежали в объятиях друг друга. Рорк ждал, что руки Евы обмякнут и она заснет, но этого не происходило.
– Если не хочешь спать, поешь, – предложил он, целуя ее волосы.
– Я не устала. Мне нужно выполнить работу, ради которой я здесь нахожусь.
– Только после еды.
Ева хотела возразить, но вспомнила, как выглядел Рорк, молотя злополучную грушу.
– Тогда закажи что-нибудь полегче. – Она взяла его руку и посмотрела на костяшки пальцев. – Ничего себе! Придется этим заняться.
– Я уже давно так не расшибал руки. – Он согнул пальцы. – Хотя это всего лишь царапины.
– Было бы разумнее сначала надеть перчатки.
– Но это не произвело бы такого расслабляющего эффекта.
– Неужели, чтобы расслабиться, нужно обязательно превратить что-нибудь в месиво голыми руками? – Ева повернулась к нему. – Наверное, это заложено в нас – мы оба происходим от людей, погрязших в насилии. Но в отличие от них мы не срываем злобу на окружающих. Ты когда-нибудь ударил ребенка?
– Господи, конечно, нет!
– А тебе приходилось бить или насиловать женщину?
Рорк сел в кровати.
– Иногда у меня возникает желание поколотить тебя. – Он шутя ткнул ее кулаком в подбородок, а потом серьезно посмотрел ей в глаза. – Я понимаю, что ты имеешь в виду. Ты права. Мы не такие, как они. Что бы они с нами ни делали, им не удалось вырастить себе подобных.
– Мы создали себя сами. А теперь создаем друг друга.
Рорк улыбнулся:
– Хорошо сказано.
– Они даже не дали мне имени. – Ева печально вздохнула. – Раньше это заставляло чувствовать себя никому не нужной. Но теперь я рада, что они не повесили на меня свой ярлык. И рада, что смогла приехать сюда. Но сейчас я хочу переговорить с местными полицейскими и уехать. Я хочу вернуться домой до ночи.
Рорк склонился к ней.
– Значит, мы вернемся.
* * *
Они вернулись в Нью-Йорк достаточно рано, чтобы заявление Евы о необходимости поехать в полицейское управление звучало достаточно правдоподобно. Правда, она не думала, что Рорк этому поверил, но он не стал возражать. Возможно, он понимал, что сейчас Еве нужна работа, нужна атмосфера, напоминающая ей о том, кто она такая.
Пройдя мимо каморки Пибоди, Ева потихоньку скользнула в свой кабинет, заперла дверь и села за стол, где день за днем заполняла бумаги, размышляла, сортировала данные, вела всевозможные переговоры. Это было ее место. Даже не подходя к окну, она знала, какие там можно увидеть улицы, здания, транспорт, обычный в это время суток…
Внутренняя дрожь, которую Ева изо всех сил старалась скрыть от Рорка, понемногу успокаивалась. Она находилась там, где ей следовало быть, делала то, что должна была делать. Кто знает, была бы она здесь, если бы не терзавшие ее кошмары? Возможно, стремление жить ради жертв преступлений родилось в ней когда-то из-за того, что она сама была одной из этих жертв.
Как бы то ни было, пришло время браться за работу. Ева позвонила Мире и договорилась о встрече. Выйдя из своего кабинета так же бесшумно, как вошла туда, она направилась в кабинет Миры.
– Я боялась, что уже не застану вас.
Мира указала на один из удобных стульев со спинкой в форме совка.
– Я уже собиралась уходить. Хотите чаю?
– Не беспокойтесь, я ненадолго. – Но Мира уже достала чашки, и Ева подчинилась необходимости пить ее любимый цветочный чай.
– Вы бы, конечно, предпочли кофе, – сказала Мира, не оборачиваясь, – но для разнообразия можете выпить и мой чай. Кофеином всегда успеете накачаться позже.
