Он посмотрел на снимки и отвел взгляд.
– Ее не следовало выпускать из тюрьмы.
– В этом я с вами согласна. Один раз я уже отправила Джулианну за решетку и прошу вас помочь мне сделать это снова.
Паркер снял с крючка на внутренней стороне двери грязную широкополую шляпу, нахлобучил ее на голову, потом шагнул через порог и закрыл за собой дверь.
– Простите мое негостеприимство, но я не желаю говорить о ней в моем доме. Поговорим снаружи. Все равно я хотел взглянуть на стадо.
Ева достала темные очки – яркое солнце слепило ей глаза.
– Джулианна никак с вами не контактировала все эти годы?
– Я ничего не слышал о ней с тех пор, как она ушла из дому, когда ей стукнуло восемнадцать. В тот день Джулианна рассказала матери о том, что было между нами, и рассмеялась мне в лицо.
– А вы не знаете, поддерживала она связь с матерью?
– Не знаю. Я и сам не получал никаких известий от Кары после того, как она оставила меня. Слышал, что она работает на какой-то ферме. Решила устроиться как можно дальше от меня.
Ева кивнула. Ей было известно местопребывание Кары Данн Паркер Роуэн. Четыре года назад Кара снова вышла замуж и отказалась говорить с Евой о своей дочери, заявив, что Джулианна для нее мертва. Ева догадывалась, что Джулианна испытывает к матери такие же чувства.
– Вы изнасиловали Джулианну, мистер Паркер?
Его лицо напряглось, словно старая кожа, натянутая на барабан.
– Нет. То, что я сделал, и так достаточно скверно, лейтенант. – Он задержался у загона, поставив ногу на нижнюю перекладину изгороди. – Было время, когда я возлагал всю вину на нее. Лишь потом я понял, что сам во многом виноват. Мужчина пятидесяти с лишним лет не имеет права касаться пятнадцатилетней девчонки. Этому нет оправданий.
– Значит, вы ее коснулись?
– Да. – Паркер расправил массивные плечи, словно сбрасывая груз. – Я расскажу вам, как все было. Джулианна любила расхаживать по дому почти голышом, забиралась ко мне на колени и называла папочкой, хотя произносила это слово вовсе не по-детски. – Он стиснул зубы и отвернулся. – Ее собственный отец был человеком суровым, но, по словам Кары, обожал эту девочку. Во всех проступках Джулианны он винил мать. Я любил мою жену. – Он снова посмотрел на Еву. – Она была хорошей женщиной – честной, доброй и богобоязненной. Единственной ее слабостью была дочь. Джулианна умела пускать пыль в глаза.
– Она вас провоцировала?
– Еще как! В пятнадцать лет она уже знала, как обвести человека вокруг пальца и получить то, что ей нужно. Я не должен был этого допускать, не должен был так смотреть на нее и думать о ней! Я знал, что это ведет прямиком в ад, но не мог остановиться. А может, тогда и не хотел… Однажды вечером, когда жена была на собрании женского клуба, Джулианна вошла в кабинет и устроилась у меня на коленях. Не стану вдаваться в подробности – скажу лишь то, что я ни к чему ее не принуждал. Но я перешел черту, которую мужчина не должен переступать.
– Вы были с ней в интимных отношениях?
– Да. В тот вечер и в течение почти трех лет после этого. Джулианна очень ловко все устраивала. Она уговаривала мать пойти с подругами на воскресную распродажу, а я ложился в супружескую постель со своей падчерицей. Бог свидетель, я был безумно влюблен в нее, и верил, что она чувствует то же самое. – Он покачал головой, словно удивляясь собственной глупости. – За эти три года она вытянула у меня кучу денег, я купил ей машину – и вообще покупал все, что она просила. Я говорил себе, что, когда Джулианна подрастет, я оставлю ее мать и уеду с ней. Конечно, я был дураком, но я свыкся с этой мыслью. Куда труднее было свыкнуться с грехами, которые я совершил.
Ева подумала, что, если бы он дал показания на процессе Джулианны и был бы тогда так же откровенен, все могло бы сложиться иначе.
– После ареста и во время процесса она заявляла, что вы ее изнасиловали и принуждали к сожительству, используя это для смягчения приговора. А вы даже не пытались опровергнуть ее показания и защитить себя.
– Нет, не пытался. – Паркер посмотрел на Еву из-под полей шляпы. – Вы когда-нибудь совершали поступки, лейтенант, которых стыдились настолько, что у вас язык немел от страха?
Ева подумала о Далласе и о том, что таилось там.
– Я знаю, что такое страх, мистер Паркер.
– Я боялся ее, боялся того, в кого она меня превратила. Если бы я рассказал все, как было, то все равно остался бы взрослым мужчиной, связавшимся с несовершеннолетней дочкой собственной жены. Тогда я и начал осознавать свою ответственность. Тем, кого убила Джулианна, я ничем не мог помочь. А на процессе… Так или иначе, ее слово было бы против моего. На месте присяжных я бы поверил ей.
– Она проявляла склонность к насилию, когда жила с вами?
Паркер с горечью усмехнулся:
– Характер у нее был еще тот. Она умела ударить в самое больное место и при этом оставалась холодна как лед. Теперь я понимаю, что Джулианна ненавидела меня с тех пор, как я начал встречаться с ее матерью. Ненавидела за то, что я мужчина, что я имею какую-то власть над ней, и не успокоилась, пока не одержала надо мной верх. А потом унизила меня, потому что я был слаб, унизила мать за то, что она любила меня. Джулианна ушла из дому, оставив нас сломленными навсегда. Этого она и добивалась.
– Вы не остались сломленным, – возразила Ева. – Вы смогли заново построить свою жизнь, и Джулианна это знает. А она всегда довершает неоконченные дела, мистер Паркер.
– Думаете, она станет охотиться на меня?
– Да. Рано или поздно. Вам нужно соблюдать осторожность – тщательно проверять каждого нового работника. Было бы разумно обратиться в местную полицию, чтобы они знали, кого им следует искать.
Паркер посмотрел на свои сапоги и покачал головой:
– Этой девчонке не терпелось отряхнуть с ног пыль Техаса. Не могу себе представить, чтобы она вернулась сюда и попыталась убить человека, который значил для нее меньше, чем эта пыль. Но мне уже шестьдесят шесть, а в таком возрасте понимаешь, что нельзя сидеть, почесывая задницу, и ждать, пока змея заползет тебе в штаны. Я подумывал съездить в Европу и поглазеть на тамошних лошадок. Может быть, стоит сделать это пораньше.
– Буду вам признательна, если вы сообщите мне, куда поедете и когда.
Он снова посмотрел на Еву:
– Вы собираетесь добраться до нее, верно?
– Да, сэр.
– Верю. Но не думаю, что мои слова помогут вам это сделать, и что Джулианна станет тратить на меня время. Я был у нее не первый.
– Откуда вы знаете?
– Она не была девственницей, когда в тот вечер уселась мне на колени.
– Вам известно, с кем она была до вас?
