Рорк издал громогласный ковбойский клич, и Ева недовольно посмотрела на него. Животные не вызывали у нее особого доверия.
– У этого типа процветающий бизнес в Далласе, – продолжала она, слегка умиротворенная жужжанием вертолета, кружившего над ближайшим полем. – Но он предпочитает жить здесь. В этом есть что-то ненормальное!
Засмеявшись, Рорк поднес к губам руку Евы.
– В мире есть разные люди.
– Да, и большинство из них чокнутые. Господи, неужели это коровы? Разве они такие большие? По-моему, это неестественно.
– Только подумай, дорогая, сколько из них может получиться стейков.
– Даже подумать страшно! Ты уверен, что мы едем правильно? Тут же ничего нет!
– Разве ты не видишь несколько домов?
– Вижу, но я думала, что в них живут коровы. – Ева представила себе коровью жизнь в этих приземистых домиках – как они смотрят телевизор, принимают гостей, занимаются любовью в огромных кроватях с пологом, – и содрогнулась. – Боже, какой кошмар! Ненавижу деревню!
Рорк посмотрел на щиток с картой. На нем были джинсы, тенниска и черные очки, но даже сейчас он выглядел горожанином. «И очень богатым горожанином», – подумала Ева.
– Мы будем на месте через несколько минут, – сказал он. – Впереди островок цивилизации.
– Где? – Рискнув оторвать взгляд от коров, Ева посмотрела через ветровое стекло и увидела на горизонте город. Настоящий город с большими домами, заправочными станциями, магазинами, ресторанами. На душе у нее полегчало. – Слава богу!
– Но мы не поедем через него. Мы повернем здесь.
Рорк свернул на узкую боковую дорогу, которая, по мнению Евы, шла слишком близко к плоским, покрытым травой полям.
– Эти изгороди не кажутся особенно крепкими, – заметила она.
– Коровам за нами не угнаться.
Ева судорожно глотнула.
– По-твоему, это очень забавно?
Ее немного успокаивало лишь то, что на дороге попадались другие автомобили – грузовики, трейлеры и джипы. Вскоре начали появляться строения, но пока еще не фермерские дома, а конюшни, амбары и зернохранилища. Вместе с пасущимися коровами они казались Еве изображенными на картине.
– Что делает этот парень? – осведомилась она, приподнявшись на сиденье.
– По-моему, едет верхом на лошади.
– Вижу. Но зачем?
– Понятия не имею. Возможно, ему это нравится.
– Вот видишь? – Ева хлопнула Рорка по плечу. – Здесь все чокнутые!
Она облегченно вздохнула при виде фермерского дома. Он был одноэтажным, но расползшимся вширь. Некоторые его секции были выкрашены в белый цвет, другие казались собранными из булыжников, а третьи – целиком стеклянными. Ева содрогнулась, представив, как здесь коротают долгие вечера, глядя на бескрайние поля с пасущимися на них животными.
В маленьких загонах стояли лошади, но Еву несколько успокоило присутствие людей – пусть даже в ковбойских шляпах. Стало еще легче, когда она увидела вертолетную площадку и несколько машин, которые не смогла опознать. Очевидно, они предназначались для сельских работ.
Автомобиль подъехал к каменным колоннам, увенчанным фигурами вставших на дыбы лошадей.
– Паркер знает о нашем приезде и не в восторге от него, – начала Ева. – Он настроен враждебно и не склонен к сотрудничеству. Но ему понятно, что я могу усложнить его жизнь, копаясь в прошлом и натравив на него местных копов. Он не хочет, чтобы соседи обо всем узнали, и, надеюсь, будет стараться сдерживаться, чувствуя себя на своей территории более уверенно.
– И как долго ты позволишь ему это чувствовать?
– Посмотрим.
Ева вышла из машины – и едва не задохнулась от жары. Палящий зной совсем не походил на нью-йоркское лето. Она ощущала запах травы и чего-то еще, куда менее приятного. Очевидно, это был запах навоза.
– Что это за кудахтанье? – спросила Ева у Рорка.
– Я не уверен, но думаю, что это куры.
– Господи, я теперь, наверное, больше никогда не смогу посмотреть на яичницу!
Рорк молча шел по дорожке рядом с Евой. Он достаточно хорошо знал свою жену, чтобы понимать: сосредоточенность на местном колорите помогает ей отвлечься от тревог и страхов. Она еще не готова к поездке в Даллас и к тому, что ее там ожидает.
Над дверями высотой в десять футов красовались покрытые белой краской рога какого-то животного. Покуда Ева звонила в дверь, Рорк размышлял о характере человека, наслаждавшегося подобными украшениями.
Через несколько секунд дверь открылась, и перед ними предстало воплощение старого американского Запада. Мужчина был смуглым, высоким, как гора, и широким, как река. На нем были грязные сапоги с острыми носами, жесткие темно-фиолетовые джинсы и рубашка в выцветшую красно-белую клетку. Тусклые седеющие волосы были зачесаны назад, а хмурое багровое лицо пересекали морщины.
– Вы копы из Нью-Йорка? – заговорил он голосом, напоминающим тарахтение гравия в глубоком ведре.
– Лейтенант Даллас. – Ева показала значок. – А это мой помощник…
– Я вас знаю. – Мужчина указал на Рорка толстым, как сарделька, пальцем. – Вы Рорк, а никакой не коп.
– Верно, – признал Рорк. – Зато я женат на копе.
– Да. – Мужчина хмуро посмотрел на Еву. – Теперь я узнаю и вас. – Казалось, он с трудом сдерживается, чтобы не плюнуть. – Меня зовут Джейк Т. Паркер, и я не обязан с вами разговаривать. Кстати, мои адвокаты советовали мне этого не делать.
– Сейчас закон действительно не обязывает вас говорить со мной, мистер Паркер. Но все может измениться, и тогда адвокаты посоветуют вам совсем другое.
Паркер подцепил широкими пальцами петли на джинсах, и покрытый царапинами ремень громко скрипнул.
– Чтобы этого добиться, вам понадобится много времени.
– Боюсь, что так, сэр. А вы задумывались о том, скольких еще людей может за это время убить Джулианна?
– Я уже больше двенадцати лет не имею с ней ничего общего. Здесь я обрел покой и не желаю, чтобы нью-йоркский коп, да еще женщина, являлся сюда и кидал мне грязь в лицо.
– Я здесь не для того, чтобы кидать грязь, мистер Паркер. Не для того, чтобы судить вас. Я приехала получить сведения, которые могут помочь мне остановить Джулианну. Она вполне способна забрать еще несколько жизней. Думаю, одна из них может оказаться вашей.
– Грош цена тому, что вы думаете. Эта девушка для меня всего лишь призрак, а я для нее – и того меньше.
Ева достала из сумки фотографии.
– Это Уолтер Петтибоун и Генри Мутон. Они тоже для нее ничего не значили. У них были семьи, мистер Паркер. У них были жизни. Она уничтожила все.
