Рорк слушал, лениво поглаживая кота.
– Пока что средства массовой информации не могут сообщить ничего нового, – заметил он. – Это тебе на пользу.
– Да уж. Эти двое не из тех, кто будет ждать у моря погоды. Они слишком самолюбивы, чтобы сохранять хладнокровие. У меня на них уже много чего есть, но сведения слишком расплывчаты. Потяни за свои ниточки, ладно? – Она встала и надела портупею. – А я тем временем займусь делом.
– Почему ты не даешь мне заняться «Аллегани»? В конце концов, это моя компания. Ее служащие охотнее поговорят со мной, чем с человеком со значком. А то, чего они не скажут, – добавил Рорк, – я узнаю по другим каналам. Более или менее законным, потому что компания принадлежит мне.
– Твое понятие «более или менее законного» сильно отличается от моего, – нахмурилась Ева. Но потом подумала, что это могло сберечь время, а время было сейчас самым важным. – Ладно, попробуй, И держи со мной связь. Я буду в управлении. Как только что-нибудь узнаешь, сообщи.
– Естественно. – Рорк взял кота, подошел к жене и поцеловал ее. – Берегите себя, лейтенант.
– С какой стати? – Она устремилась к двери. – Похоже, ты взял это бремя на себя.
Слушая стук ее каблуков по коридору, Рорк посмотрел на кота и сказал ему:
– А это мысль…
В заранее заказанной комнате для совещаний Ева показывала собравшимся дискету с видеозаписью, сделанной в доме Моники.
– Мы видим, что у этой девушки много общего с Брайной Бэнкхед. Тот же физический тип, та же уверенность в себе и тот же стиль жизни. Но преступник придал себе новый облик, из чего следует, что он не любит повторяться. Очевидно, ему нравится чувство новизны. Сценарий тот же, но мизансцену он слегка изменил. Что скажешь, Фини?
– Осмотр ее компьютера позволил установить, что преступник подписывал свои сообщения именем Байрон. Скорее всего, в честь поэта, лорда Байрона. Обмен посланиями по электронной почте произошел две недели назад.
– Он снова следует сценарию. Не торопится. Изучает, какова она на самом деле. Возможно, находит наблюдательный пункт рядом с ее домом или местом работы. Мы проверим и то и другое…
Тут дверь открылась, и Ева подняла взгляд. Трухарт, казавшийся в форме особенно юным, покраснел, когда к нему повернулись головы начальников.
– Лейтенант, прошу прощения за опоздание…
– Нет, ты прибыл вовремя. Докладывай.
– Состояние Клайн пока без изменений. Никто посторонний в палату не входил. Я всю смену оставался на посту и сидел с ней рядом.
– Кто-нибудь справлялся о ее здоровье?
– Несколько раз, лейтенант. Первый звонок раздался около шести часов утра, как только о случившемся объявили средства массовой информации. Пять звонков от репортеров, интересовавшихся ее самочувствием.
– Спасибо, Трухарт. Иди спать. Займешь свой пост в больнице в восемнадцать ноль-ноль. Я договорюсь с твоим сержантом.
– Есть, лейтенант. Спасибо за то, что выбрали меня.
Когда за Трухартом закрылась дверь, Ева удивленно покачала головой.
– Благодарит за то, что я поручила ему самое скучное дело на свете… «Аллегани» занимается Рорк. Мне нужны все доступные сведения о клинике Форрестера и об этом Теодоре Макнамаре, который до сих пор не отвечает на мои запросы. Кроме того, нужно найти наркоторговца. Давайте сосредоточим внимание на наркотиках. Как и где они пополняют свои запасы.
– Мой источник в этих кругах назвал только одно имя, – сказал Фини. – Отис Ганн. Этот тип возник на горизонте лет десять назад. Специализировался на сексуальных услугах по телефону и имел на этом хорошую прибыль. Но потом совершенно обнаглел и начал чуть ли не открыто снабжать клиентов «Кроликом» собственного изготовления.
– И где он теперь?
– Отсидел уже девять лет из двадцати. – Фини вытащил из бездонного кармана пакетик с орехами. – В «Райкерс».
– Серьезно? Давно я не посещала эту дыру. Ничего удивительного, что они обо мне забыли… – Ее отвлек звонок внутреннего телефона. – Я велела пропустить Луизу, – сказала Ева, положив трубку. – Она уверяет, что знает нечто важное, относящееся ко вчерашнему случаю.
Она посмотрела на доску, где появилась новая фотография. Снимок Моники висел отдельно от других, и Ева от души надеялась, что он там и останется.
Заметив, что Пибоди и Макнаб не сводят друг с друга глаз, она быстро отвернулась.
– Пибоди, где этот проклятый кофе?
– Не знаю, мэм. Сейчас посмотрю.
Пибоди вскочила и вышла в подсобное помещение, что-то напевая себе под нос. Когда она принесла Еве кофе, у нее сияли глаза.
– Что, ела пиццу? – буркнула Ева, и свет в глазах Делии тут же сменился чувством вины.
– Да… Кусочек-другой.
Ева посмотрела ей в глаза.
– Не ври. Ты съела ее целиком.
– Хорошая была пицца… Знаете, я немного соскучилась по ее вкусу.
– Не смей петь на работе.
Пибоди пожала плечами.
– Есть прекратить петь, лейтенант.
– И сиять глазами тоже, – добавила Ева и пошла навстречу Луизе.
– После хорошей пиццы сиять глазами не запрещается, – пробормотала Пибоди, но негромко, чтобы не злить Еву.
– Даллас! – с порога воскликнула доктор Диматто. Сегодня на ней было не нарядное платье, а поношенные джинсы и просторная рубашка, которые она носила в клинике. – Я так рада, что вы здесь! Мне не хотелось общаться с вами по телефону.
– Садитесь. – Обратив внимание, что Луиза бледна, несмотря на беготню по лабиринтам управления, Ева взяла ее за руку и отвела к креслу. – Отдышитесь, а потом расскажите, что вы знаете.
– Вчера вечером. – Луиза с трудом перевела дух. – Вчера вечером у меня было свидание. В «Ройял-баре».
– Отеля «Палас»? Который принадлежит Рорку?
– Да. Даллас, я видела их! Они сидели в кабинете рядом с нашим столиком. И я разговаривала с ней в дамской комнате.
– Теперь подробнее. Пибоди, принеси воды.
– Она вела себя немного странно, но тогда я не придала этому значения. А теперь я вспоминаю выражение ее лица в зеркале… Даллас, там было не только шампанское. Черт побери, я врач и должна была сразу понять, что ее одурманили!
– Все мы крепки задним умом. Держите… – Ева сунула ей стакан воды. – Выпейте, Луиза. Выпейте, а потом расскажите мне все, что запомнили.
– Прошу прощения. – Она сделала глоток. – Я узнала ее, когда увидела утренние новости. И все поняла. – Луиза снова жадно припала к стакану. – Потом позвонила и узнала, как она себя чувствует. Улучшений никаких. Ее шансы уменьшаются с каждым часом.
– Сосредоточьтесь на вчерашнем вечере. Вы пили в баре?
