— Тебе не убежать от меня!
Ее каркающий смех, кажется, преследует, несмотря на то, что я бегу все быстрее и быстрее. Ноги проваливаются в песок, но я лишь прибавляю скорости, ничего не слыша, кроме своего прерывающегося дыхания.
На секунду поворачиваю голову, чтобы узнать, как далеко мне удалось уйти… и в этот же момент влетаю в чьи-то крепкие объятия. Столкновение было таким сильным, что мы тут же падаем.
Жесткого удара о песок не случается. Стремительное, с кувырками и вращениями падение в пропасть прекращается тем, что мы влетаем в мягкую перину знакомой кровати. Я буквально чувствую, как подпрыгиваю на мягком матрасе, а подушки разлетаются в стороны.
И без того лихорадочное дыхание учащается, когда я вижу лицо спасителя, нависающего надо мной.
— Иллидан? — о, господи, он здесь! — Все закончилось? — В комнате полумрак, на прикроватной тумбочке стоят свечи, а рядом ведерко с шампанским. Откуда-то из-под потолка раздается легкая классическая музыка.
Что происходит?
— Все только начинается, — загадочно роняет Дан, обжигая меня страстным взглядом, склоняясь ещё ближе и подгребая под себя.
Мягкие губы покрывают шею невесомыми поцелуями, в промежутках нашептывая что-то ласковое на незнакомом языке. Вместо того, чтобы оттолкнуть мужчину, начинаю вслушиваться, пытаясь разобрать слова. Магия его голоса успокаивает, отгоняет горечь воспоминаний, завораживает обещанием удовольствия…
Заставляет забывать обо всём.
Хочется лишь наслаждаться им, его поцелуями, прикосновениями, объятиями.
Иллидан чуть отстраняется, вглядываясь в мое лицо, словно давая мне секунду на то, чтобы одуматься. Но вместо этого я обвиваю руками его шею, притягивая ближе, запускаю ладони в его шелковистые волосы и прижимаясь к мягким губам в волнующем сладком поцелуе.
Я слышу измученный стон мужчины, с которым он с новой силой впивается в мои губы, углубляя поцелуй. Позабыв про былую нежность, Дан затягивает меня в водоворот страсти, сжимая в объятиях с такой силой, что дышать нечем.
Будто боится потерять, словно я способна исчезнуть.
Но я не хочу упустить этот миг. Сердце в груди трепещет, искры желания начинают безжалостно терзать каждую клеточку кожи. Я не хочу, чтобы Иллидан меня отпускал. И не хочу, чтобы останавливался…
Я просыпаюсь резко, словно выныривая из воды.
Сажусь, опустив голову на колени и жадно глотая воздух. Сердце колотится так, словно вот-вот выпрыгнет.
— Боже, — проговариваю хриплым от возбуждения голосом. — И как теперь заснуть?
Из груди вырывается разочарованный стон.
Потому что сон слишком реалистичный — сладостно-выматывающее томление внизу живота тому подтверждение.
Или, может, все дело в том, что оборвался он на самом интересном моменте?
До слуха доносится едва уловимое шуршание ткани, вырывая из глупых размышлений. Резко поднимаю голову и… встречаюсь взглядом ни с кем иным, как с Иллиданом, сидящем в изножье кровати, прямо напротив меня.
Черт, сон так выбил меня из колеи, что я совершенно забылась!
В тусклом свете луны, пробивающемся через окно, я отчетливо вижу, что мужчина напряжен. Как сжимает рукой спинку кровати, как быстро поднимается и опускается грудь Дана, словно он только что пробежал марафон. Верхние пуговицы его рубашки расстегнуты, волосы взъерошены, а во взгляде столько страсти, что я моментально вспоминаю сон в деталях. И меня опять бросает в дрожь.
Но вот он подается вперед.
Наклоняется ко мне так близко, что наше дыхание переплетается.
Мысли путаются. Надо что-то сказать, чтобы разрушить это наваждение, но вместо слов звучит тихий призывный стон, потому что я чувствую, как он касается кончиками пальцев моей щеки.
И это сводит с ума.
Иллидан тут же прикрывает глаза. Он то и дело облизывает губы, словно собирался что-то сказать, но не мог подобрать слов.
И когда я уже почти решаюсь на глупость, собираюсь сократить разделяющие нас сантиметры, тишину комнаты нарушает четкий приказ.
— Спи.
Секунда, и я проваливаюсь в теплые объятия Морфея.
Глава 11
Пробуждение оказалось приятным — давненько я так хорошо не высыпалась!
Дома то лифт загудит ни свет ни заря, то соседи дверью хлопнут, то пресловутый звон будильника… обязательно что-то мешало отдохнуть всласть. А тут такая нега, такое удовольствие…
Ух, жизнь хороша!
— Нря-яу… — доносится сбоку, и я едва успеваю поймать сползающее одеяло.
— Черныш! — хохочу, играя с котом в перетягивание каната. — Что ты делаешь?
Да простит меня Клео, но с этим безобразником гораздо интересней! Его можно тискать в полную силу, не боясь причинить боль, а еще он не только понимает просьбы и охотно их выполняет, но и советы дает. Вот и сейчас проказник согнал меня с кровати, недвусмысленно подталкивая в сторону выхода.
А сколько, собственно, времени? Недремлющий аппетит и яркое солнце за окном подсказывают, что утро давно позади. Ну ничего я себе поспала! Кажется, со всеми этими переживаниями внутренние часы дали сбой.
Так, надо умыться, одеться и топать за кофе.
А ещё найти Иллидана и поблагодарить за ночь без кошмаров. Зря я вчера так переживала, все получилось! Удивительно, но сейчас было чувство, словно кровь бурлит, а душа поёт — энергии через край! Так всегда бывает, когда проснешься после приятных сновидений. И сны, вроде, не помнятся, а желание напевать и прыгать на одной ножке остается.
На середине лестницы притормаживаю, заметив хозяина дома. Балансируя на шатком стуле, мужчина пытался снять со стены портрет Мариам.
Вот на все сто согласна с этим решением! А то я каждый раз тушуюсь, едва натыкаюсь взглядом на эту рыжеволосую нимфу. Так и комплексы могут развиться.
Преодолев оставшиеся ступеньки, интересуюсь:
— Тебе помочь?
Иллидан вздрагивает от неожиданности и едва не падает со стула.
— Спасибо, Эжен, — повернувшись, он пробегается по мне внимательным взглядом. — Боюсь, что ничего не выйдет даже с твоей помощью. Рама зачарована, так что без магии портрет не снять.
— А с магией пока туго… — протягиваю задумчиво, но тут очень к месту вспоминается какой-то телевизионный детектив про ограбление музея. — А если ее ножом? — глаза Дана превращаются в плошки, и спохватившись, я добавляю: — В смысле — полотно вырезать.
Черт, звучит слишком кровожадно. И предвкушающе.
Темная бровь Иллидана вопросительно приподнимается, а губы растягиваются в ухмылке. Благоразумно молчу под ироничным взглядом, делая вид, что ему показалось. Вот ещё, не буду я оправдываться!
