Но все слова застревают в горле, когда вижу склонившегося надо мной мужчину. Не призрака, не фантома, а Иллидана. Из плоти и крови. Живого, настоящего и еще более красивого.
— Очнулась, — в голосе непередаваемое облегчение, отчего в груди потеплело. Приятно, когда о тебе беспокоятся. — Я уже и не надеялся, если честно. Долго же ты провалялась!
— Получилось? — осторожно прикасаюсь кончиками пальцев к его руке, желая убедиться, что это не глюки. — Ты больше не призрак.
— Да, получилось! — мужчина от радости буквально светится. — Кристаллы выпали из диадемы, как только ты активировала проклятие.
— Подожди, — что-то было не так.
Но что?
При помощи Иллидана поднимаюсь с пола и осматриваюсь. Все было как прежде, разве что коты явились со двора. Нашла взглядом корону… и поняла, что меня смущает.
— А как ты подобрал кристаллы?
Сердце сжимается от неприятной догадки, когда со стороны доносится короткий смешок. Резко обернувшись, успеваю поймать широкую самодовольную улыбку на губах Иллидана. Внутри все холодеет.
Мужчина абсолютно расслаблен, несмотря на то, что я уличила его во лжи.
— Ты меня обманул, не так ли? — сама удивляюсь, насколько сухо звучит фраза.
Я ведь знала, что так и будет, разве нет? Но отмахивалась от собственных подозрений, надеясь на лучшее. Сама позволила незнакомцу обвести себя вокруг пальца. Поверила на слово, как дура!
И чего ты ожидала, Женя? Радуйся, что жива осталась! Все могло обернуться куда хуже, по крайней мере, в чувство привели.
— Воспользовался ситуацией, — усмехается Иллидан.
— А как же история про ведьму?
— Почти настоящая, — мужчина перекатывается с носка на пятку, держа руки в карманах брюк. — Колдовство было рассчитано так, что кристаллы проявят себя, лишь когда диадему наденут. Но я не знал, какое проклятие наложила ведьма, поэтому пришлось искать добровольца.
— Письмо от ведьмы тоже фальшивое? — в душе теплится глупая надежда на розыгрыш, но Иллидан мастерски разбивает розовые очки, не собираясь меня щадить.
— Иначе ты бы мне не поверила, — казалось, что прохвост испытывает то ли удовольствие, то ли сожаление, что мало покуражился. — Но знаешь, я рад, что ты осталась жива, — щелкнув пальцами, мужчина дожидается, пока коты встанут рядом, по обе стороны от него. — Нам пора прощаться. Спасибо за помощь, Женя!
— Что? — я так растерялась, что не сразу нахожусь с ответом. — В смысле, прощаться? А как же уговор? Я помогла тебе восстановить портал!
— Ах, ну да. Я ведь пообещал перенести тебя в другой мир.
— И вернуть обратно! — напоминаю вторую часть сделки.
— Действительно, было такое, — мужчина задумался, а я затаила дыхание, хоть надеяться было глупо. — Если честно, я бы и не такое пообещал, лишь бы убедить тебя. Ты правда рассчитывала, что я прокачу тебя в другой мир за красивые глазки? Откуда столько наивности?
— Ну ты и козел! — от переизбытка эмоций меня буквально потряхивает. Не сдержавшись, влепила пощечину. Попыталась… моя ладонь, не встретив преграды, проходит насквозь. Он вновь превратился в призрака. — Ай, — вскрикиваю от боли, пронзившей руку при соприкосновении с молочной дымкой.
С-с-скотина!
— Уходи, пока я не натравил барсуэфов, — вместе с предупреждением мага раздаётся звериное рычание. Коты медленно наступают на меня, и обязательно нападут, если я вот прямо сейчас не покину дом.
В их глазах читалось желание поохотиться… даже у Черныша, который ещё несколько часов назад охранял мой сон, из оскаленной пасти звучало угрожающее рычание.
— Хорошо, хорошо. Я уйду, не нервничай, — торопливо сообщаю магу, пятясь назад. — Успокой животных.
В ответ мне лишь глумливо хохотнули.
Я на всей скорости несусь вниз, едва не слетев с лестницы кубарем, боясь, что этот ненормальный все же отправит следом хищников. Быстро преодолеваю зал, коридор, спотыкаюсь о тазик на крыльце и лишь чудом перепрыгиваю ступени, не упав. Тазик с громким лязгом катится за мной по каменым ступеням, как будто преследует, насмехаясь.
Но это все не важно, ведь вокруг поднимается сильный, почти ураганный, ветер, подхватывая дорожную пыль, мелкие веточки, шишки и еловые иголки. Прикрываю лицо ладонями, сложив их домиком, чтобы уберечь глаза.
Оборачиваюсь, пытаясь понять, что происходит, и натыкаюсь взглядом на мага с питомцами, которые стоят в дверном проеме. Дом мерцает, как когда-то ключ-указатель. Вспышки все ярче, и все мощнее… Слышится нарастающий гул, словно где-то запускается реактор. В последний момент маг отвешивает издевательский поклон — точно такой же, как и при нашем знакомстве. И растворяется в воздухе. Вместе с котами.
Дом остался на месте. Ветер утих.
Внешне ничего не изменилось — точно такое же крыльцо, такие же перила и рамы окон. Вот только механизм на двери превратился в обычную резьбу по дереву.
И разом дом будто покинула жизнь. Словно он сделал последний выдох и… Казалось, он просел, постарел, превратившись в обычную заброшенную развалюху.
Это был тот самый дом. И одновременно абсолютно другой.
Поддавшись шестому чувству, поднимаюсь на крыльцо, толкаю дверь. Противный скрип заржавевших петель бьёт по нервам. Передергиваю плечами, прогоняя противные мурашки, и делаю шаг вперед.
Первое, что бросается в глаза — на ручках дверей, ведущих в залу, нет больше кошачьих фигурок. Сердце ускоряет ритм от пронзившей догадки, но я все же бегу внутрь, желая убедиться. Обрушившаяся реальность буквально выбивает из груди весь воздух. Голова начинает кружиться, пока я верчусь на месте, осматриваясь. Или от нарастающей паники, что вот-вот меня накроет.
Нет больше уродливого камина с глазом циклопа. Нет и портрета красавицы-ведьмы. Зато вековая паутина пыли буквально закрывают потолок.
Дом абсолютно пуст.
А Иллидан ушел.
Выйдя на улицу, без сил сажусь на ступени обветшалого крыльца. Я прямо как та старуха из сказки — осталась у разбитого корыта. И даже тазик свой имеется.
Как я могла допустить такое? Почему, стоит мне кому-то довериться, как… Я что, обречена теперь все время играть роль жертвы?
Не знаю, сколько времени прошло. Сколько я просидела на крыльце заброшенного дома, погрузившись в омут отчаяния и жалости к самой себе, но не так долго, чтобы не заметить, как стемнело.
Прохладная июльская ночь громадой нависала над лесным массивом.
Дом исчез, а крылечко, на ступеньках которого я сидела, сменилось на поваленное стихией трухлявое дерево. Прямо передо мной расстилается поляна странной формы, напоминающей широко открытый глаз. И я в центре этого гигантского глаза, как зрачок, окруженная жуткими мертвыми деревьями, с кронами гнилостно-буро-оранжевого цвета.
