Выхожу из дома, попутно прихватываю за руку Ванечку. Тут же возникает передо мной майор. Тьфу на тебя! Вот как он это делает?!
– Готовы?
– Да, а что за спешка? – не удержавшись спрашиваю я.
– Ты за руль или на такси? – игнорируя мой вопрос, озвучивает свой Бабайка.
Ну что за человек? Нет, Бабайка и есть.
– У меня есть выбор? – обреченно выпаливаю в ответ.
– Выбор есть всегда. Существуют лишь неприятные решения, – философ, чтоб тебя.
Беру на размышление паузу. С одной стороны, сегодня я уже очень уверенно чувствовала себя за рулем. С другой – в машине ребенок.
– Ты мне настолько доверяешь? С нами же Утенок! – интересно, я пытаюсь его отговорить от затеи дать мне ключи, которые итак у меня, или умоляю поуговаривать?
Я ведь решила, что сяду за руль.
– Вань, – с чертями в глазах присаживается перед сыном Антон. – А хочешь остаться с Галей на выходные? С Майло хорошо познакомишься.
Мальчик с радостью кидается отцу на шею, и практически сразу бежит к детям.
– Лен, ты не против, если Утенок побудет у вас? – окликает хозяйку Бабайка.
Капитошка лишь согласно улыбается в ответ. Я в шоке.
– М, мне тоже остаться с Ваней? – спрашиваю растеряно. Я же его няня, как бы. Что мне делать один на один в доме с майором?
– Мне. Нужно. Домой. – чеканит каждое слово Антон, офицер тебя за ногу куси! – Или ты отвозишь меня, или отдай ключи, и я отвезу себя сам.
И вот что с ним делать? Я же не могу его отпустить одного. Вот такого. Раненый, шатающийся… Когда он все успевает? Бабайка тебя подери!
– Поехали, – решительно выпаливаю я.
Пожалею, ой пожалею….
Время в дороге проходит в молчании, поэтому кажется, что мы никогда не доедем. Наконец, добираемся до нашего дома. Точнее, дома Бойковых, конечно же.
Антон пытается самостоятельно выбраться из машины и шипит от боли. Быстро оказываюсь рядом, но не решаюсь к нему прикоснуться.
– Тебе нужна опора, чтобы дойти? – несмело спрашиваю я.
– Я сам, – бурчит в ответ он.
Ну, сам так сам. Иду сзади, чтобы подхватить, если что. Хотя, я и не представляю, как смогу удержать здоровенного мужика. В любом случае, я не дам ему упасть на землю. Хотя, если шмякнется на меня – едва ли это можно будет назвать мягким приземлением. Однако.
Наконец, оказываемся в доме. Бабайка шурует в свои покои на первом этаже. На всякий случай продолжаю следовать за ним. Думаю – сейчас уляжется и все. Но…
Вот это поворот!
Зайдя в спальню, Антон начинает раздеваться. Футболка улетает первой. Смотрю на мощную спину, которая движется в направлении ванной. Не могу заставить себя сдвинуться с места и продолжаю завороженно пялится на спортивное тело, пусть и с небольшими дефектами в настоящий момент. Майор разматывает по дороге эластичные бинты. На ходу скидывает джинсы и носки. Нога сегодня без бинтов, а боксеры – снова черные, но не такие, как вчера утром – резинка другая. Господи, о чем я думаю?!
– У тебя все трусы черные? Мрачновато как-то, – сам собой слетает с губ вопрос.
Ой-ёй! Зажимаю себе ладонью рот, в ожидании реакции собеседника, но Бабайка игнорирует, и его почти обнаженная фигура скрывается в ванной. Однако, дверь он не закрывает. Это что, приглашение?
Следую в приоткрытую дверь, как мотылек на свет. Антон стоит, опираясь задом о стену, и аккуратно отклеивает пластырь под грудью слева. Морщится. Должно быть больно. Так тебе! Нефиг лезть куда не следует! И куда следует тоже, но не стоило подставляться. Ибо…
– Можно? – протягиваю руки к мужской груди.
Ответа не следует, но майор свои руки опускает. Подхожу ближе, располагаюсь, практически между ног мужчины, чтобы мне было сподручнее. Начинаю медленно цеплять краешек пластыря, и так же медленно его тянуть.
– Да дерни ты уже! – шипит майор.
– Что дернуть? – не въезжаю я.
С учетом ситуации, вариантов в голове становится много, лицо предательски заливает краской, а по телу проходит ток.
– Пластырь, Абесинка, пластырь! Прижми ты просто кожу вокруг и рви его к хренам! – рычит Бабайка.
Ну так бы сразу и сказал. Выдыхаю. И…
– Твою ж налево! Мммм... – пытается ухватиться за бок, но я бью по руке и просто дую на рану, поглаживая кожу рядом.
Перед глазами совсем небольшой шов странной формы, словно рана – небольшое отверстие, с проступившей сукровицей.
– Что это? – тихо спрашиваю.
– Пуля, – едва слышно отвечает Антон.
Слезы сами собой начинают застилать глаза. Какая же я дура с вечными обидами и претензиями! Его ведь чуть не убили! Должно быть, это очень больно – пулевое ранение. Прихожу в себя, лишь когда начинаю ощущать сильные руки, поглаживающие мою спину. Это я должна о нем заботиться, а в итоге Антон снова играет роль моей няньки.
– Нужно обработать, да? – словно опомнившись, начинаю суетиться, вращая головой.
Должно же быть хоть что-то под руками. Антисептик. То, что надо. Сначала обрабатываю руки. И почему я не догадалась сделать это раньше? Достаю из упаковки марлевую салфетку, обильно поливаю раствором, и легкими касаниями промакиваю швы. Коснулась раны, подула, еще раз, снова подула. Как папа в детстве сбитые коленки промывал. Я тогда училась на велосипеде кататься, и прямо в овраг около дороги свалилась. Мало того, что он зарос крапивой, так я еще и ладошки-коленки содрала…
Так, свежий пластырь лежит, водостойкий. Угу. Аккуратно заклеиваю рану.
– Спасибо, – звучит куда-то мне в волосы.
– Ерунда. Ты в душ хотел?
Куда меня несет? Что за глупости я спрашиваю? Ну, конечно хотел, иначе зачем идти почти голым в ванную?
– Угу. Но теперь не пойду.
– Почему?
– Ну ты же не поможешь мне помыться, а сам я не в состоянии как-то, – фыркнул Бабайка.
И что мне ему ответить? Блин с маслом! Вот как он это делает? И ничего такого не сказал, а я в тупике. Еще и фантазия пошла гулять.
– Это ты меня так соблазняешь? – давай поиграем, может и я смогу его смутить?
– Если только ты будешь сверху, – прилетает ехидный ответ.
Мне требуется время, чтобы понять смысл сказанного. Как только до меня доходит, я мгновенно краснею, и пулей вылетаю из черного логова Бабайки.
Нужно остыть. Вот мне – точно необходим холодный душ. Однако, это не помогает. Майор упорно не желает покидать мои грешные мысли. Ладно, пойду проведаю страшного зверя. Крадучись, заглядываю в логово. Тишина. По-прежнему, приоткрыта дверь в ванную. Шума воды не слышно. Только тихое постанывание, судя по всему, от боли. Что он там так долго делает? Какое-то дежавю. Я, едва касаясь пола, тихо иду в ванную. Заглядываю.
