— Боже мой, Алексей, откуда такие знакомства у интеллигента, вы меня удивляете до невозможности? — немного по-одесски спросил Феликс.
— Грехи молодости, — совершенно серьёзно ответил тот.
— То есть ты утверждаешь, что попал к нам случайно, а они следят за тобой, чтоб полностью исключить твою связь с ограблением?
— Они, наверное, светиться не хотят, но понять всё-таки не могут, знаю я о них или нет. В курсе о камне или всё, что говорил, правда, — сказал Феликс.
— А что они не возьмут тебя и хорошенечко не отделают, есть у них большой и мускулистый детектор лжи? — со знанием дела сказал Алексей.
— Боятся, — усмехнулся Феликс.
— Чего? — не поняла Зинка.
— Что я сдохну, но не признаюсь, как Севка.
— Почему это они решили, что вы такой герой? — усмехнулась Зина.
— Мы цирковые, а цирковые никогда не сдаются, — серьёзно ответил он.
— Звучит пафосно, но убедительно, — махнула головой Зина.
— Я не уложился в пять минут, но ты мне поверила? — спросил он, вновь пристально взглянув ей в глаза.
— А дядя всё равно умер, — вместо ответа сказала Зинка, ударив этими словами как пощёчиной. Ей хотелось показать, что она в курсе его жизни. — И скорее всего, умер с болью, что воспитал вора. Вот и ответь мне, все ли средства хороши при достижении добра, даже зло?
— А ты жестокая, — сказал Феликс. — У меня было достаточно времени подумать и сделать массу выводов, поэтому я себя давно оправдал тем, что чересчур сильно любил его, чтобы бездействовать. У обычных людей есть мама, папа, братики с сестрёнками, куча дедушек и бабушек, а у меня был только он. Всю свою нерастраченную, сэкономленную отсутствием родственников любовь я вылил на него.
— Ты остаёшься, — сказала Зинка, — но если узнаю, что ты мне соврал, второго шанса не будет. Алексей, сейчас срочно привези сюда этого последнего из компании лучших друзей, как его там? — перевела разговор она, показав, что тема закрыта.
— Марк Рейлих, — помог ей Феликс.
К Алексею потихоньку возвращалась уверенность в себе и в его маленьком уютном мире.
Феликс же просто стоял и смотрел на Зинку, пытаясь спрятать в глазах страх. Он всё же соврал ей и понимал, что эта девушка не обманывает, когда говорит, что второго шанса не будет.
Работник фирмы, очень нервная женщина, что по звонку хозяйки провела её в кабинет, мялась с ноги на ногу, не зная, уходить или остаться. Зинка не торопилась ей помогать с решением и внимательно оглядывала пространство. Конечно, она понимала, что полиция здесь всё уже просмотрела, а нерадивый зять Вячеслав, если даже имел какие-то грешки, то давно уже подчистил их. Она сама не знала, что ищет, но интуитивно понимала, что какая-то тайна должна окружать этого неоднозначного человека и на его рабочем месте.
На стене висел портрет седого старика, Зинка пыталась мучительно вспомнить, где же она видела такую же картину, но никак не могла.
— Кто это? — спросила она сотрудницу, всё еще маячившую в дверях, та испуганно озиралась, видимо, боялась неожиданного возвращения начальства. Кристину, конечно, слушались, но пока до конца не понимали её статуса, так на всякий случай на предприятии верховодил всё же Вячеслав. — Не переживайте, у нас в запасе час, — сказала Зина, словно читая её мысли.
— Понятия не имею, кто это, — всё же ответила на её вопрос девушка.
— А вот мне кажется, я где-то его видела, — проговорила Зина вслух.
— Похожий портрет весит в холле дома у Даниила Васильевича, — сказала девушка, — я как-то привозила срочные документы и видела его. Может, родственник какой? — предположила она глупость, и Зинке показалось, что и сама это поняла.
— Ну, на родственника не похож, слишком одежда устаревшая, мода двенадцатого века уже давно не актуальна. Помогите мне. — Зина подошла к огромному портрету, пытаясь его снять. Он был настолько тяжёлым, что её хватило лишь немного отодвинуть картину от стены. Оттуда выпали белые листки и разлетелись по полу. Девушка собрала их и протянула Зинке, перевернув, она словно боялась случайно заглянуть в чужую тайну. Это были результаты ДНК-экспертизы на отцовство.
Прочитав заключение, Зинка вздохнула и, глядя на испуганную девушку, сказала:
— Это многое объясняет, но ничуть не облегчает расследование, а даже, наоборот, запутывает его ещё больше.
Зинке показалось, что на этих словах девица захотела заткнуть уши, подняв руки к голове, но вовремя остановила себя, поняв, что это просто неприлично.
«Какая умная девушка, — подумала про себя Зинка, — иногда не вовремя узнанная чужая тайна может стоить жизни».
Глава 28
Селедка, она неспроста
— Ну что там? — спросила Мотя.
Эндрю оставили дома с тремя девушками, и это, увы, не облегчало, а делало его работу ещё труднее. Зина, уходя, сказала найти досье на каждого члена Компании лучших друзей и прислать ей в спешном порядке на почту. Оставшиеся дома девушки тоже требовали срочно, но другого. Когда все ушли, Матильда насела на Стасю и заставила рассказать о матери. Рассказ получился короткий и трагический, поэтому, чтоб скрасить печальную историю, была найдена бутылка вина, и из дилетантов они превратились в молодых подружек, которые жалели друг друга тепло, по-женски и видели мир совсем в других красках.
— Ну что там? — вновь повторила Мотя. Сплочённая к тому моменту уже троица хором требовала от Эндрю срочной информации на директрису ресторана «Цветик-семицветик».
— А может, это её сестра сводная, а не твоя мать, — предположила Мира. — Вот у меня был брат, матери у нас разные, а отец один, так мы похожи с ним жуть, особенно в детстве, если бы ещё одного пола были, то вообще не отличишь.
— Вы не понимаете, наверное, — объясняла им Стася, — дети так не знают лица своих живых матерей, как я знаю каждую чёрточку своей умершей родительницы. Я бы узнала это лицо из тысячи. Каждый день я, начиная с семилетнего возраста, сидела в этом склепе и смотрела на её фото. Отец, подперев подбородок рукой, о чём-то думал, поначалу даже плакал, а я просто смотрела. Позже я придумала игру, чтоб не сойти там с ума. Пересчитывала лепестки в букетах лилий, представляла её в другом макияже и в другой одежде, моя психика спасалась как могла. Когда отец привёл в дом женщину, я решила, что он меня предал, но сейчас я понимаю, что была предана обоими родителями.
— Не переживай, если есть что найти, Эндрю обязательно найдёт, — успокаивала её Мотя, — знаешь, он у нас гений.
Вера Матильды в его силы, конечно, льстила, но и накладывала определённые обязательства, поэтому Эндрю старался изо всех сил.
— Попалась! — закричал он, и девушки бросились к компьютеру. — Стася, ты была права, это твоя мать, — сказал Эндрю весело, но, взглянув на девушку, умерил свой пыл. Её огромные голубые глаза словно потухли, и красивая белая кожа на лице превратилась в красную, воспалённую от слёз. — Прости, — сказал он, — я веселился от своей удачи, а не от того, что она жива, — но поняв, что и это объяснение звучит коряво, — ну не то чтоб я хотел, чтоб она умерла.
