Ганс не боялся смерти, он боялся другого. Ему было жизненно необходимо передать знания сыну, тот ещё молодой четырнадцатилетний мальчишка, и потому шанс остаться в живых для него велик.
— Ты собрался? — спросил он его. — Поедем далеко на море.
— Папа, а давай возьмём с собой маму, ей тоже страшно, — попросил Йонас.
Жена назвала его старым литовским именем, которое означало «Бог добрый», в надежде, что он будет оберегать его.
— Мы вернёмся, сынок, и будем все вместе встречать советские войска. Мы объясним им, что мы не фашисты и нам тоже противно и больно от того, что творят эти нелюди. Не бойся, всё будет хорошо.
До маленького города на берегу Балтийского моря добрались быстро на попутках. Большими реками двигались люди из Кёнигсберга, все понимали, что будет много крови, и старались избежать её, спрятаться на побережье подальше от основных боёв. Йонас молчал всю дорогу, словно понимая, что происходит что-то важное.
Пройдя через густой лес, состоящий из елей, они вышли к полуразрушенному старому замку.
— Мы масоны, — начал говорить Ганс, протягивая сыну белоснежные перчатки, — надевай их. Белые перчатки символизируют «дела рук». Действия масона должны быть такими же чистыми и безупречными, как и его перчатки. Мы с тобой не просто масоны, а тайная ложа, именуемая «потомки тамплиеров». Когда-то с их величием не смог справиться ни король, ни папа римский. Поэтому они попросту решили их истребить, тогда тамплиеры стали тайным обществом и образовали его в новое — масонство. Каменщики — означает архитекторы человеческой души.
Йонас, надев белоснежные перчатки, с открытым ртом слушал отца, не веря в происходящее. Он никак не мог понять, сошёл ли отец с ума или говорит правду.
— Сейчас масонство решает исход войн, судьбы стран — это самое великое сообщество таких же великих людей, но наша ложа — одна из самых важных звеньев. Мы продолжаем дело, порученное Господом Богом ещё тамплиерам, а сейчас это бремя необходимо нести и нам. Только избранные масоны знают об этой миссии, даже среди своих мы должны хранить эту тайну.
— Какую? — спросил поражённый Йонас.
— Когда-то в храмовой горе тамплиеры нашли артефакты. О точном их количестве я не знаю, система была разработана так, что каждая ветвь знает лишь о порученной им святыне. То, что столетиями охраняем мы, это прямая связь с Господом, и ей не могут владеть ни высокопоставленные правители, ни государства, потому как тогда наступит хаос. Также ей не могут владеть отдельные люди, потому как не может на земле быть никого, сравнимого с Господом Богом. Мы с тобой охранники вечности, охранники равновесия на земле. Вот, — Ганс протянул кольцо сыну, — это перстень, который сам Жак Моле передал вместе с артефактом семейству Бланшфор. По нему посвящённые поймут, что ты хранитель, а не посвящённым он не скажет ни о чём.
Йонас надел его на палец и заворожённо стал рассматривать. Посередине перстня красовался красный крест тамплиеров, а на гранях блестели золотые херувимы с поднятыми крыльями вверх.
— А теперь о главном. — Ганс наклонился к сыну и взглянул ему в лицо. — Слушай внимательно и запоминай. Последний из рода Бланшфор был знаменитым архитектором. Он многое построил в Кёнигсберге, но самое чудесное из проектируемых им строений — это город под крепостью. Его расположение по сей день хранится в секрете, но всё же до горожан доходят слухи, и до тебя могла дойти эта городская легенда. Так вот, это была так называемая проба пера, позже то же самое он построил и здесь.
Йонас огляделся вокруг, но увидел лишь старый замок да несколько домов, видневшихся сквозь апрельский туман и лес.
— Не спрашивай как, у нас совсем нет времени, чтоб рассказать тебе эту длинную историю. Я ждал твоего совершеннолетия, чтоб посвятить тебя в орден, но судьба распорядилась иначе, и мне приходится делать это раньше и впопыхах.
— Я уже взрослый, папа, — сказал Йонас.
— Я знаю, сын, — грустно согласился Ганс, — вашему поколению слишком рано пришлось повзрослеть. Так вот, построено подземное сооружение для того, чтобы спрятать артефакт. Не переживай, я тебе всё расскажу и покажу, но сначала это, — он достал из кармана железный прямоугольник, полный разных символов. — Вот именно на нём и нарисована карта, как найти путь к артефакту. Его надо спрятать в другом месте, я и его тебе тоже покажу. Так наша ложа сможет найти артефакт, даже если мы все погибнем.
Ганс обнял сына и погладил его по рыжей голове. В эту минуту засвистели пули, и отец стал падать на землю, придавливая собой Йонаса. Ещё минут десять они пролежали в полной тишине.
— Папа, всё закончилось, — шёпотом сказал он, — папа, вставай.
Он с трудом вылез из-под тяжёлого отца и увидел на себе кровь. Но это была не его кровь. Перевернув отца, Йонас понял, что тот сильно ранен.
— Папа, папочка, вставай, — кричал он на весь лес, не боясь вновь привлечь внимание снайперов, — миленький, вставай, пошли домой!
Он гладил отца, и от этого его белые перчатки стали алыми, словно обвиняя масонство в этой кровавой войне.
Так он и сидел, завывая до самого вечера над остывающим телом отца, не подозревая, что в дом, где находилась его мать, попала бомба, и теперь он остался круглым сиротой.
Глава 20
Современные принцессы, они такие
Феликс проснулся от яркого солнца, бьющего лучами в окно.
«Как хорошо-то, — подумал он, — а может, счастье не в деньгах, может, ну их, эти вымученные деньги, на которых жизнь друга Севки, скоропостижная смерть Николая и три года его молодой и полной энергии жизни псу под хвост. Ему, в отличие от дяди и друга, повезло больше, он жив, так, может, и не стоит больше искушать судьбу. Может, не стоит сразу ставить огромное шоу, а самому копя копеечку за копеечкой, заработать на него, подрабатывая в разных шапито».
С прекрасным настроением и улыбкой на лице он спустился вниз, в доме стояла гробовая тишина. Феликс решил заглянуть в гостиную, чтоб узнать, как чувствует себя девушка, которую он вчера так героически спас.
Зайдя туда, он увидел Эндрю, привязанного к стулу с кляпом во рту. Феликс на мгновение растерялся, но тут компьютерщик начал мычать и прыгать вместе со стулом, пытаясь что-то ему сказать. Когда же Феликс сообразил, что надо обернуться, было поздно — что-то тяжёлое опрокинулось на его затылок, и вокруг опустилась темнота.
— Может, скорую вызвать, — услышал он голос Станиславы, глухо, словно она говорила из трубы или колодца.
— Вот и спасай после этого девиц, — философски заметил где-то рядом Эндрю, и Феликс, поняв, что вокруг целое собрание, решил послушать ещё, как они переживают, и продолжил лежать бездвижно, — это тебе не детские сказки, где спасённая принцесса бросалась на шею принца. Современные принцессы теперь такие, они и убить тебя в благодарность могут.
