Рорк уселся возле Евы, поставив свой атташе-кейс рядом, и широко расставил ноги.
– Привет! – сказала она.
– Привет! Хороший вечер.
– Да, и цветы красивые.
– Ага. Весеннее обновление. Звучит банально, но весьма точно, как и любое клише. – Он провел ладонью по волосам. – Что делаешь?
– Ничего.
– Вижу, потому и спрашиваю. Это на тебя не похоже, дорогая Ева.
– Считай, что это что-то вроде эксперимента. – Ева закинула ногу на ногу. – Пытаюсь понять, смогу ли я бросить работу в управлении.
– Ну и как, получается?
– Пока – нет. – Она откинула голову и закрыла глаза. – У меня было такое хорошее настроение, когда я ехала домой! Представляешь, я увидела на уличном экране рекламный клип Мэвис.
– Да, весьма впечатляюще.
– Ты знал? А почему не сказал мне?
– Его только сегодня выпустили на экраны. Я был уверен, что ты увидишь его, возвращаясь домой, и решил: пусть это будет для тебя сюрпризом.
– Так оно и вышло. – Вспомнив разноцветные косички Мэвис, Ева улыбнулась: – Я так обалдела, что чуть не сшибла лоток с хот-догами, а потом сидела и глупо улыбалась. Хотела ей позвонить, но тут меня вызвали.
– Опять работа помешала личной жизни?
– Вроде того. Это был Вебстер. – Поскольку глаза Евы были закрыты, она не заметила, как напрягся Рорк при упоминании этого имени. – Дон Вебстер из отдела внутренних расследований.
– Я помню, кто это такой. Что ему было нужно?
– Хотела бы я сама это понять! Он позвонил по моему частному номеру и попросил меня о приватной беседе.
– Вот как? – Голос Рорка звучал как-то слишком мягко.
– Оказывается, он ехал за мной от самого управления. Мы встретились здесь, недалеко от дома. Сначала он изображал из себя саму любезность, а потом стал приставать ко мне по поводу Коли. – При воспоминании об этом кровь в жилах Евы вновь закипела. – Говорил, что его отдел хотел бы похоронить это расследование, возражал против того, чтобы я копалась в финансовых делах убитого… И при этом постоянно подчеркивал, что говорит со мной доверительно, как друг.
– И ты ему веришь?
– Нет, конечно! Но я не могу понять, какую цель он преследует. И еще мне не нравится, что отдел внутренних расследований тянется своими липкими щупальцами к расследованию, которое поручено мне.
– У этого человека существует к тебе личный интерес, – холодно заметил Рорк.
– У Вебстера? – Ева открыла глаза и удивленно взглянула на мужа. – Ничего подобного! Мы с ним действительно однажды ночью выпустили пар, но это было первый и последний раз. К тому же с тех пор прошло почти десять лет. Все давно позади!
«Для тебя, может, и позади, но только не для него!» – подумал Рорк, однако вслух ничего не сказал.
– Как бы то ни было, я не могу понять, чем они так обеспокоены – убийством Коли или его возможной связью с Рикером…
– С Максом Рикером?
– Да. – Глаза Ева сузились. – Ты его знаешь? Черт, мне следовало догадаться раньше!
– Ну-у… мы с ним встречались. А каким образом они с Коли были связаны?
– Примерно полгода назад Коли входил в команду, которая вела дело Рикера; правда, был на вторых ролях. Рикеру удалось ускользнуть от суда, но это, должно быть, стоило ему немалых денег. Не исключено, что значительная часть их пошла на подкуп некоторых копов.
– Судя по тому, что я наблюдал сегодня утром в «Чистилище», Рикер к этому не причастен. Не его стиль!
– Да он, я полагаю, и не собирался оставлять там свою визитную карточку.
Несколько мгновений Рорк молчал.
– Понятно, – наконец вымолвил он. – Ты хочешь знать, имел ли я когда-нибудь дела с Рикером?
– Я тебя об этом не спрашивала.
– Но хотела спросить. – Рорк приподнял голову жены за подбородок и запечатлел на ее губах легкий поцелуй. – Пойдем в сад, прогуляемся.
– Пожалуй, на сегодня хватит экспериментов, – улыбнулась Ева. – Я взяла домой работу, и мне пора ею заняться.
– Тебе будет работаться гораздо легче, если мы проясним этот вопрос.
Рорк взял жену за руку и неторопливо пошел по направлению к лужайке. Ветер сорвал с деревьев несколько соцветий, и теперь они лежали на зеленом травяном ковре, как снежинки, забывшие растаять. На изумрудном покрывале росли цветы, назвать которые Ева бы не смогла, поскольку была сугубо городским человеком, – темно-фиолетовые бархатные кляксы и мерцающие белые звезды. Дневной свет медленно умирал, уступая место пурпурной ночной парандже, и воздух, свежея с каждой минутой, наполнялся ароматами весеннего цветения. Однако, вдыхая эти запахи, Ева продолжала ощущать зловонное и жадное дыхание огромного города, который рыскал вокруг их оазиса в поисках поживы.
Рорк нагнулся, сорвал тюльпан и протянул его Еве.
– Я не виделся с Максом Рикером и не имел с ним никаких дел на протяжении многих лет, – заговорил он. – Но, признаюсь, было время, когда мы с ним на пару проворачивали кое-какие делишки.
– Что за делишки?
Рорк остановился, взял Еву за подбородок и, приподняв ее голову, посмотрел ей в глаза. В них было смятение.
– Для начала давай проясним одну очень важную вещь. Даже такой, как я… Такой, скажем, испорченный человек, как я, обязательно имеет ряд определенных табу. Одним из них является заказное убийство. Я никогда и никого не убивал за деньги, Ева. Только если мне приходилось защищать свою жизнь – или собственные интересы.
Ева кивнула, словно ослепнув.
– Понятно, – промычала она. – Давай не будем об этом говорить. По крайней мере, сейчас…
– Как скажешь.
Однако Ева понимала: прятать голову в песок уже поздно – она и так успела узнать слишком многое. Оставалось одно – выяснить у Рорка всю его подноготную.
– Ты торговал наркотиками?
Рорк сознавал, что не имеет права лукавить и тем более лгать.
– Должен признаться, в начале моей… гм… трудовой деятельности бывало и такое. Я тогда был не очень разборчив в средствах. Да, время от времени я толкал наркотики и на этой почве иногда пересекался с Рикером и его шайкой. Последний раз я имел с ним дело… Господи, это было больше десяти лет назад! Мне тогда было наплевать, чем он занимается, а потом я достиг рубежа, за которым Рикер оказался мне не нужен. Я уже мог позволить себе роскошь не иметь дело с людьми, которые мне не нравятся.
– Понятно…
– Ева! – Рорк положил руки на плечи жены и посмотрел ей прямо в глаза. – Ты же знаешь: к тому времени, когда мы с тобой встретились, я уже практически бросил все незаконные дела. Я давно принял это решение. А после встречи с тобой я вообще отказался от сомнительных операций, поскольку понимал, что для тебя это неприемлемо.
