– Не упрямься, Даллас, я же знаю, что ты обязательно что-нибудь придумаешь. – На лице Вебстера появилась слабая улыбка. – И вот что я вам еще скажу, ребята. Вы мне очень нравитесь – оба. И я думаю, что вы – идеальная пара.
– Вот спасибо, Вебстер! Теперь мы можем спать спокойно!
– И я тоже. Правда, для того чтобы со мной случилось это озарение, меня нужно было порезать на кусочки. Должен вам сказать, что нет ничего лучше, чем хорошая кома, чтобы привести свои мысли в порядок. – Глаза Вебстера почти совсем закрылись, но он сделал над собой усилие и снова открыл их: – Господи, эти докторишки совсем доконают меня своим снотворным!
– Так поспи. Говорят, когда ты выйдешь из больницы, у тебя будет очень много работы, так что собирайся пока с силами.
– Ладно. Постойте! – окликнул он Еву и Рорка, увидев, что они направляются к двери. – Еще один вопрос, Даллас. Скажи, ты уже приходила сюда перед…
– Перед чем?
– Перед тем, как прийти сегодня. Ты уже была здесь, говорила со мной?
– Ну, может, и заглянула разок, чтобы хоть одним глазком посмотреть, как выглядят идиоты. А что?
– Просто мне приснился сон. А может, это был и не сон… В общем, ты стояла здесь, склонившись надо мной, и поливала меня на чем свет стоит. Тебе никто не говорил, какая ты сексуальная, когда ругаешься?
– Господи Иисусе!
– Извини, это оста… остаточная похоть. Ты и впрямь сказала, что плюнешь на мою могилу?
– Плюну, если ты и дальше будешь подставляться под чужие ножи.
Вебстер тихонько хмыкнул:
– Могила… Это нынче не в моде. В крематорий, а потом – в стену, и все дела. Чтобы получить персональную могилу, сегодня нужно быть либо очень богатым, либо очень набожным, а я – ни то, ни другое. И все равно, мне было приятно слышать твой голос. – Он закрыл глаза. – Ну ладно, идите. Я устал.
– Давай спи.
Вебстер и так почти уже спал. Когда они вышли в коридор, Рорк похлопал Еву по руке и сказал:
– Он поправится.
– Да, – откликнулась Ева, – поправится. А знаешь, по-моему, он был рад, что ты тоже приехал его проведать. – Она провела ладонью по волосам. – В крематорий, а потом в стену… Что за дурак! Но в принципе он прав: традиционные могилы нынче не в моде. Если только… О нет! – Она резко обернулась к Рорку. – Какая же я дура! Он сказал: «Богатым или набожным». Теперь я знаю, куда отправился Клуни, знаю, где закончится эта история. Поехали скорее!
Ева бросилась бежать по коридору.
– Могила его сына? – спросил Рорк, озабоченно топоча рядом.
– Да, да… – Ева хлопала по карманам в поисках сотового телефона. – Где же эта чертова штука? Люди, которые держат у себя в гостиных религиозные статуи, наверняка хоронят своих родственников в могилах и ставят на них кресты.
Они вошли в кабину лифта, и Рорк протянул жене свой мобильный телефон.
– На, возьми мой, – сказал он, – и вызови подмогу.
– Нет, подкрепление вызывать рано. Сначала я должна его найти, убедиться в том, что права. Его сына звали Тад. Тадеуш Клуни.
– Да, я помню. Кладбище «Санлайт Мемориал» в Нью-Рошели, третий участок.
– Недалеко от его дома. В этом есть свой смысл… – Ева быстрым шагом пересекла вестибюль и вышла на автомобильную стоянку, одновременно нажимая кнопки на панели телефона. – Пибоди? Слушай внимательно!
– Да, лейтенант!
– Просыпайся, одевайся и будь готова к срочному вызову. – Ева забралась в машину. – Возьмешь полицейский автомобиль с шофером. Я иду по следу Клуни. Если я не ошиблась – перезвоню, и ты должна будешь срочно приехать в то место, которое я укажу.
– Куда? Куда вы направляетесь?
– К мертвецам! – сказала Ева и отключилась. – Гони скорее, – обратилась она к Рорку. – Он, возможно, уже узнал про Рикера.
– Пристегнись, – посоветовал Рорк и вдавил педаль акселератора в пол.
По пологим зеленым холмам протянулись длинные ряды надгробий из белого или светло-серого камня. Некоторые из них были освещены солнцем, другие укрывались в тени редких деревьев. Глядя на строгие очертания крестов и могильных плит, Ева удивлялась тому, как некоторые люди могут испытывать здесь умиротворение – перед этим мрачным напоминанием об их собственной бренности.
И все же сюда, видимо, приходили, и приходили часто. Несмотря на то что в последние годы все меньшее число людей были готовы лечь в землю – хотя бы потому, что не могли позволить себе приобрести кладбищенский участок, – многие могилы были украшены свежими цветами. Символ жизни, принесенный в дар смерти.
– Куда идти?
Рорк вынул из кармана заблаговременно приобретенную схему кладбища, сверился с ней и указал влево:
– Туда, на то возвышение.
Они бок о бок пошли между рядами надгробий.
– Между прочим, – вспомнила Ева, – мы с тобой первый раз встретились как раз на кладбище. Жутковатое знакомство.
– Стоп! – Рорк положил руку ей на плечо. – Вон он. У тебя все-таки потрясающая интуиция!
Ева остановилась и посмотрела на мужчину, который сидел на аккуратно подстриженном газоне у могилы, усыпанной цветами, метрах в пятнадцати от них. Надгробье представляло собой простой крест, высеченный из белого камня.
– Останься здесь, – велела она Рорку.
– Нет.
Ева молча вытащила из кобуры пистолет и протянула его мужу.
– Я верю, что у тебя хватит выдержки использовать это лишь в самом крайнем случае, если иного выбора не будет. А ты доверься мне и позволь мне выполнить мою работу. Я хочу попытаться поговорить с ним – пожалуйста, предоставь мне такую возможность. Ты – мне, я – тебе.
– Ладно.
– Спасибо. Позвони Пибоди, объясни, куда ей приехать. Она понадобится мне здесь.
Тихо ступая по мягкой траве, Ева направилась к сидевшему возле могилы человеку. Он был полицейским и сразу почувствовал ее приближение – она поняла это по тому, как едва заметно шевельнулась его спина. Но Ева решила, что это даже к лучшему: ей не хотелось его пугать.
– Сержант…
– Да, лейтенант, – откликнулся Клуни, даже не посмотрев на Еву. Его взгляд был неотрывно прикован к могильной плите. – Хочу сказать вам, что я вооружен, но не желаю причинять вам вреда.
– Спасибо за предупреждение. Я тоже вооружена и тоже не хочу причинить вам вреда. Мне нужно поговорить с вами, сержант. Могу я присесть рядом?
Только тут он посмотрел на нее. Глаза его были сухими, но Ева поняла, что он недавно плакал: на его щеках все еще сохранились дорожки от высохших слез. В руке его, лежавшей на коленях, был зажат пистолет точно такой же модели, как у нее.
