Мы оба не сдержали смеха.
– Ты забавный. И ты мне нравишься. С замужеством, пожалуй, можно повременить, но провести время где-нибудь еще, вдали от здешней рыгаловки я бы охотно согласилась, – с энтузиазмом сказала она.
– Да, было бы здорово, если бы в нашем городе было хоть одно достойное культурное заведение.
– Как насчет театра «У сквера»?
– Ходил туда еще подростком. Вполне сносный. Как сейчас там обстоят дела не представляю, но можно наведаться и выяснить.
– Беру на слове, – сказала на, прикусив нижнюю губу.
Мочевой пузырь снова атаковало пиво, поэтому я был вынужден сдаться без боя и пойти в туалет. Пока ходил, выносил в себе несколько комплиментов, которые обязательно должна оценить Эс.
Но, по моему возвращению, вместо нее на диване сидел и кружил вокруг стола невероятно стойкий и, скорее всего, дорогой парфюм, благоухающий всеми приятными вещами на свете: огромным букетом свежесобранных цветов, ветром в зной летний день, мяукающими котятами, улыбками детей, ломящимся от еды столом, безбедной жизнью и безграничным счастьем.
Я простоял несколько секунд в полном недоумении, пока не разглядел среди горы стаканов, бокалов и пепельниц белую салфетку, на которой тушью было выведено послание: «Советую тебе начать решение вопроса со своей памятью, а потом, как бы невзначай, пригласить меня в театр. Если согласен, жду завтра в шесть вечера на этом же месте. Спасибо, что оплатил счет».
Перевернув салфетку, я увидел, красующийся на ней, темно-красный след от поцелуя.
Пожалуй, я слишком пьян, чтобы негодовать от подобных выходок.
Сунув салфетку в карман, я расплатился уже трясущимися руками и вышел на улицу, начав, пошатываясь, пробираться сквозь тьму и холод.
Дальнейшие события моего путешествия были сокрыты от меня банальным отшибом памяти. Пришел в сознание я, лежа на спине у входной двери, вдыхая скопившуюся пыль, запах невыброшенных отходов и дома, запах у которого для каждого имеет свое описание.
Практически взяв себя за длинные волосы, как Мюнхгаузен, я пытаюсь закончить поход и разбить лагерь, водрузившись на царские хоромы.
На пути в спальню в нос прилетает резкая и прямая, как удар кулака, вонь разлагающейся плоти где-то на кухне.
Блядь, бедный кот. Совсем о нем забыл. Наверно, это и была та важная вещь, которую я должен был вспомнить и не забывать кормить.
Неважно, будет прекрасная возможность снова увидеть Эс и поведать ей о моей догадке. Главное не забыть свое новое имя.
Оставив дела бытовые завтрашнему мне, без сопротивления отдаюсь в железную хватку Морфея.
4
Неброский макияж в виде черных стрелок, идущих вбок от удлиненных ресниц, светло-красной помады, блесток и легкой припудренности для подчеркивания контура лица. Волосы завиты и залакированы. Светло-темное платье, кофта по погоде и туфли на толстой подошве.
В выборе одежды и имиджа я строга, но не критична. Никаких «мне не подходит это, потому что оно меня полнит, так что я перемеряю еще с десяток схожих тряпок».
Никогда не останавливаюсь подолгу в одном магазине. Если понравилась вещь – беру. Не зависимо от цены. Такая у меня натура. По большей части, мой вид и поведение всегда схожи по стилю песне «Опиум для никого».
С другой стороны, это и к лучшему. У меня всегда найдется то, что нужно на случай смены погоды, перемены настроения, официального банкета или работы, вечеринки, всплеска чувств, депрессии и попыток суицида.
Но я все равно практически никуда не хожу, так что это груда платьев висит в шкафу по несколько лет.
Никуда, кроме того злополучного бара. Не то, чтобы в нашем городе был дефицит подобных заведений, наоборот их даже слишком, но все, как назло находятся за три звезды от моего дома. А ковылять пешком, тратить деньги на такси, или, не дай кто-то там, совершить лишнюю поездку на общественном транспорте – для меня слишком нервозатратно.
Тем не менее, данное заведение достойно памятника своими историями, происшествиями и странными событиями, которые, кажется пересказывают еще с прадедовских времен.
Обновленное, отштукатуренное, отдекорированное местечко, которое слыло дырой – так ей по сей день и является.
Еще это дурацкая вывеска, которою не могут починить добрую сотню лет. Всякий раз встречает меня буквами с оставшимся неоновым освещением – «Агир». Полное название «Багира». Весьма странное для обычного бара с пропойцами.
Изначально здесь было что-то вроде ресторана средней руки, и, следуя из названия, по моему мнению, как в известном мультфильме про Маугли, он должен был погружать ново пришедших посетителей в свою атмосферу дикой флоры и фауны, согревать теплом и заботой, принимая в дальнейшем в стаю.
Но еще вероятнее то, что у владельца просто не хватило фантазии.
Но у меня-то ее хоть отбавляй. И когда при входе до меня доносятся запахи спертого воздуха, пота, паленого алкоголя и смрад местного туалета, созданного точно не для того, по какому назначению его используют сейчас, у меня в голове рождается не самая приятна из картин. Нечто вроде группового копрофильного инцеста старых монашек на людной площади в присутствие детей-инвалидов.
Однако есть и положительные стороны. Например, второй зал – для людей, желающих напиться до необходимого душевного состояния, обсуждая глобальные, по меркам своего развития, проблемы. Что отделяет от контингента из первого – мутантов, сидящих поближе к святому источнику, докучающие бедному бармену и устраивающие пьяные потасовки, больше похожие на вальс без партнера.
Насколько уже все знают, желанием каждый день заводить новыми приятельскими отношениями я не горю. Да и относительно моего прошлого я уже не такой общительный человек.
Когда впитываешь, словно губка, любой поток информации от нескончаемо появляющихся людей в твоей жизни, в определенный момент в тебе просто кончается место. Теперь, испытав горечь поражений, лжи и обмана, способные принести каждый из людей, я более избирательно отношусь к самому человеку и словам, вылетающим из их грязных уст.
Но совсем замыкаться в себе, становясь отшельником в деревянном домике на краю озера тоже не самый лучший вариант. Нужно находить баланс между «нахуй ты со мной разговариваешь» и «я не общалась уже несколько часов, нужно срочно до кого-нибудь доебаться». Благо это у меня всегда получалось, но отнюдь не приносило удовольствие.
Не знаю. Обычно это всегда было связано с тем, что я не переношу счастливых людей. Потому что по большей части они лизоблюды, фальшивы, как и смех над дурацким анекдотом.
Но искреннею улыбку настоящего выражения радости я обожала всегда. Просто потому, что ее нельзя подделать, иначе это сразу бросается в глаза, отворачивая от тебя человека.
У Соу это получалось, что подтверждает его чистую неравнодушность ко мне. Он шутил, но практически никогда не улыбался, иронизировал над самим собой, порой принижая свои достоинства, рассказывал забавные истории, вещал о своей аполитичности, стойкой уверенности в отсутствии мистицизма, суеверий и вкуса у местных гренок, что, по его мнению, были приготовлены лет за пять до формирования планеты. Не скупился на комплименты в сторону моей внешности, ума, эксцентричности, а также подметил необычайное стечение обстоятельств, которое нас свело.
