Меня смущает сам факт того, что когда-то это была моя девушка. Мой парень… Шута про то, что я мог забыть, как стал геем, кажется мне все более пугающей.
– Может, поговорим тет-а-тет, если стесняешься прямо тут? – спросил Он.
Хочет уединиться. Да ни за что на свете. Без свидетелей меня точно поднимут на кукан несколько таких же гибридов.
– Давай отойдем буквально на пару метров, мне нужно задать один вопрос, – сказал я дрожащим голосом.
– Как пожелаешь, красавчик.
Похоже, я вспомнил, что забыл. Забыл, как глотать.
Мы перешли на другую сторону улицы, держа солидную дистанцию между собой, но, к сожалению, сойтись ближе пришлось снова. Я скурил сигарету так быстро, что едва не прихватил вместе с ней фильтр, и тут же достал новую.
– Слушаю, – говорит.
– Давно ты? – неловко спрашиваю.
– Это был твой вопрос?
– Нет. Не знаю, зачем я спросил. Забудь и перейдем к сути.
– Вскоре после нашего расставания.
– Неужели? Я был так плох, что ты предпочла сама владеть членом? – сказал я, немного отойдя.
– Член – всего лишь вывернутое наизнанку влагалище. И наоборот.
– Успокаивающие сведения.
– Готов поспорить, теперь ты точно будешь представлять наш секс.
– Прекрати, меня сейчас вырвет, – скривил я лицо.
– Шучу. Но если хочешь знать, как у меня дела, то ты и сам все видишь. Смена пола дает тебе свободу и комфорт для своего тела, и полное изгнание в обществе.
– Не знал, что все так плохо. Мне казалось, что толерантный социум обязан принять любой твой выбор.
– Это так, но только не здесь. Люди никак не могут свыкнуться с мыслью, что они вольны контролировать только свою личную жизнь. Им непременно нужно подстраивать других под свои рамки морали и с пеной у рта доказывать, что то, что ты делаешь – неправильно, и вообще так не должно быть, потому что…Да кто его знает, почему? В детстве во многих была заложена программа по нетерпимости к тем, кто кардинально от тебя отличается, вот только почти ни у кого из них нет весомых аргументов, которые бы смогли убедить меня в том, что они правы на мой счет. Все заканчивается пустыми оскорблениями и злобой на лице первобытного человека. А здесь у тебя только два пути после операционного стола – на Новую улицу, либо на содержание к таким же неформалам, только с толстым кошельком, – печально резюмировал Он.
– Не хочу читать нотации, но ты знал, где живешь и предполагал, чем это может закончиться, – развожу я руками. – Я пожалею, что расспрошу об этом, но все-таки мне не взять в толк: почему ты до сих пор выряжаешься в женские тряпки, и с людьми какого пола ты встречаешься?
– Тебе так важно это знать?
– Хочу определить к какой «расе» ты относишься.
– Это грубо. Не дай мне разочароваться хотя бы в тебе. Чувств между нами нет, но неприятно будет вспоминать человека, который оказался ничуть не лучше остальных.
– Извини, неуместная шутка. Впрочем, я здесь не за тем, чтобы обсудить, чьи гениталии тебе пришили и по какому назначению они используются, – вконец опомнился я. – Скажи, ты встречал меня после нашего расставания?
В данной ситуации это прозвучало очень гомосексуально.
– Что ты имеешь ввиду? – спросил Он.
– Ну, у тебя не было желания помочь мне вспомнить что-то?
– Вспомнить? А что ты забыл?
– Ты еще попроси глухонемого оценить популярный трек, а потом пропеть его. Я, блин, не знаю, что. За этим я тут оказался, но как всегда только зря потратил время и, в придачу, нажил себе новое расстройство. Прощай, у меня есть более важные дела.
Закурив снова, я развернулся и начал постепенно удаляться, но услышал сзади негромкое покашливание.
– Может, тебе не стоит столько курить? – спросил Он.
– «А может, мне не стоит столько жить?»
– Ты всегда ценил хорошие фильмы.
– А ты разделал мой вкус.
Мы посмотрели друг на друга и оба улыбнулись, вспомнив те времена, когда мы с упоением пересматривали понравившиеся нам картины и искали новые, если не такие же бесподобные и завораживающие, то хотя бы приближенные к золотой коллекции культуры в кинематографе.
– Знаешь, я хочу сделать тебе подарок, – сказал Он спохватившись. – Вернее это только что стало подарком.
– Неожиданно. Какой?
– Два билета в театр «У сквера». Я должен был закончить сегодня пораньше и сходить туда со своим приятелем, но, как назло, не было ни одного клиента. Поэтому мне придется здесь задержаться, чтобы хоть что-то отработать за этот день.
– Билеты в театр? Похоже, я действительно предвзято к тебе отнесся сначала.
– Просто возьми, пока опять не наболтал лишнего.
Он отдал мне билеты, и я стал их рассматривать.
– Который час? – панически спросил я.
– Десять минут седьмого.
Черт, Эс меня уже ждет, а спектакль начнется через полчаса. Благо, театр находится поблизости.
– Извини, мне еще нужно кое-куда забежать, так что я снова прощаюсь.
– Если ты имеешь ввиду, то тебе нужно принять душ, то да, не помешало бы.
Я бегло обнюхал себя и понял, о чем идет речь. Сегодня так много всего произошло, что это подорвало всю гигиену моего тела. Но сейчас совершенно не до этого.
– Используй хотя бы это, раз уж так спешишь, – сказал Он, протянув красный прямоугольник «Гуччи Раш».
– Женские духи?
– Лучше, чем твой естественный запах на данный момент.
Недолго думая, я схватил их и несколько раз брызнул на себя. Аромат потрясающий, в этом спору нет. В них так и таится сексуальная энергетика.
– Спасибо! – благодарю. – Ты лучший. И, несмотря на то, что когда-то ты был совершенно другим внешне, внутри ты по-прежнему остался рассудительной забавной девчонкой с добрым сердцем.
– А как же поцелуй на прощание?
– Не дождешься, – рванул с места.
Я летел, словно охваченный огнем, с непреодолимым желанием преодолеть скорость света и вернуться на пару часов назад, где бы я успел все и не опоздал бы на встречу.
Зараза, а если Эс не дождется и больше никогда там не появится? При особой настойчивости ее будет несложно найти в этом небольшом городе, но ведь она может быть здесь проездом.
Если подумать, то я вообще мало что про нее знаю, кроме то, что она умна, обворожительна, скорее всего, талантлива во многих вещах и просто хороший собеседник. Да, в тот вечер мы говорили о многом, но ни одного вопроса личного характера не прозвучало. Это и не столь важно, если она все еще ждет меня.
