Красиво сказала. Скорее всего, эти мысли попадут в мой дневник, так что не буду лишний раз смачивать трусики девочек-подростков своим убийственно-эротичным слогом. К тому же, я уже пришла, поэтому на время пора прекратить поток мечтаний.
Забегаловка встречает меня безвкусным внутренним убранством, холодным воздухом из кондиционера и музыкой прошлого века. Не знаю, в каком сейчас живете вы, но раньше были популярны группы вроде «Битлз», «Пинк Флойд», «Лед Зеппелин» и другие из списка тех, что сейчас слушают только старики. Видимо, я была стара еще со своего совершеннолетия, потому что мне они до сих пор нравятся.
Лысый бармен так оживляется, при виде нового посетителя, что сразу же подзывает меня к себе. Усаживаюсь за стойку, прошу сделать музыку погромче и заказываю коктейль. На данный момент настроение отличное. Очень бы хотелось сохранить его до конца дня.
– Можно присесть? – спросил, сразу же подсевший ко мне, дедуля, украв это настроение.
– Вас через дорогу перевести или мелочи покинуть? – язвлю.
– О, что Вы, дорогая! Я впечатлен вашим музыкальным вкусом, и посему, хочу угостить вас любыми напитками, которые только пожелаете. Взамен прошу пару вещей – Ваше внимание и улыбку.
Он поднял мою кисть и слегка притронулся к ней сухими губами, а потом начал медленно опускать свою ладонь на мое бедро.
– Эй! – воскликнула я, отдернув руку. ― На молоденьких потянуло, извращенец?
– Извините, не хотел обидеть столько очаровательную диву. Я, дурак, понадеялся, что еще способен произвести впечатление на даму.
– Производи его в доме престарелых на бабушек с синдромом Альцгеймера, а мне дай спокойно насладиться компанией себя самой и этого ароматного коктейля, – говорю, уже скрепя зубами от раздражения.
– На что Вы намекаете?
– На то, чтобы ты отсел от меня.
– Нет, когда сказали про бабушек и эту болезнь.
– Я должна пояснить смысл шутки? Ладно. Она заключается в том, что они все равно не запомнили бы твоего обвисшего лица, так что ты с невероятным успехом мог бы проворачивать подобные попытки обрести новое знакомство по несколько раз на дню, постепенно совершенствуя свои результаты.
Он резко изменился в лице, медленно встал со стула, повернулся ко мне спиной и, не оборачиваясь, произнес:
– Я проворачиваю эти попытки каждый день на своей жене. Как видите, два года таких вот ежедневных знакомств с человеком, с которым ты прожил почти всю жизнь, подкосили бы выдержку любого человека. Я не знаю, зачем я вернулся к ней. Наверно потому, что мечтал о воссоединении семьи. А по итогу превратился в сиделку для старой женщины, витающей в облаках, которую бросил раздолбай сын.
Как трогательно, сейчас слезу пущу. На самом деле, подобные истории уже давно не цепляют меня за душу, просто потому, что в своей жизни я пережила нечто гораздо более масштабную трагедию, входящую в разряд вещей, способных угробить напрочь психику, здоровье, стремление в высокому, радость от достижений, социальную взаимосвязь, желание жить и так далее.
Трагедия, которая сделает тебя черствее любого сухаря, невосприимчивого к любой похвале, комплиментам, словам поддержки, проявлению любви и заботы. Ты перестаешь осознавать значение этих слов, начинаешь негодовать от непрерывного упоминания их в твоем присутствии, слушаешь, обессиленно пытаясь вникнуть в саму суть, дав определение своей непроницаемости.
Масла в огонь подливает коллапс моих нейромедиаторов, что только многократно усиливают чувство ноющей пустоты, неудовлетворенности, скованности и паршивого настроения.
Я – скала, непробиваемая посторонними эмоциями, которая может получать удовольствие только от воздействий лекарств на организм. Я – разбитая копилка, в которой уже давно не было денег. Я – пони в парке развлечений, с печалью в глазах катающая детей. Во мне выгорело все, что поддавалось воспламенению. И переродиться, словно Фениксу, этому не суждено.
Пока я окуналась в очередные душевные терзания, старик бесследно исчез. Вот так нужно отшивать мужчин. Бросила дерзкую шутку и задумчиво сидишь с гордым видом, ожидая его ухода.
Закончившийся коктейль восполнился вновь по щелчку пальцев, и я снова продолжаю наслаждаться одиночеством. Спустя некоторое время в бар заходит кто-то еще. Удивительно, какой сегодня наплыв.
На всякий случай не стала оборачиваться, дабы не привлекать лишнего внимания. Но очередной сукин сын, видимо, решил показать мне курсы углубленного пикапа.
– Добрый день, – сказал он в спину.
Я проигнорировала его попытку вовлечь меня в еще один сомнительный диалог.
– Кхм, девушка, я к Вам обращаюсь.
Я резко развернулась, с целью отогнать от себя назойливого кавалера, но, как только я поняла кто стоит передо мной, слова встали твердым комом в горле, лишив меня возможности вымолвить хоть что-нибудь.
Огромная детина в черно-синей мешковатой форме, чье пузо пережимал тугой ремень с металлической бляхой с изображением солнца, погоны ломились от количества звезд, как чистый ночной небосвод, а один широких, массивных кулаков с мозолями нетерпеливо потирал фаллоимитирующую дубинку.
Кажется, пора изучать зоновский сленг, ведь ожидать можно всего, что угодно.
– На Вас поступила жалоба, – доложил он скучающим тоном.
– Жалоба? – спросила я слегка дрожащим голосом. ― И какого рода?
– Значиться так. Статья 2, пункт 28 ВКС: «Оскорбление чувств невиновных граждан с последующим переходом на личность».
– Что простите?
– Вот только ненужно недопонимание включать. Тот пожилой мужчина, что недавно вышел из этого заведения, доложил мне о том, что подвергся злостной критике в его сторону.
– Критике? Он меня лапал!
– А мне было сказано обратное. Цитирую: «Оклеветала меня, пожилого человека, и полила грязью мою бывшую супругу, выжившую из ума».
– Оклеветала? Я ответила ему тем, чего этот похотливый немолодой человек заслуживал за свою резкость в действиях.
– Это мы уже в отделении будем разбирать – кто, кого, зачем и почему.
– Во-первых, я до сих пор не увидела документов, удостоверяющих личность…
Он мгновенно сунул руку в карман и выдернул ее у меня перед лицом уже с корочкой, которая носила его имя, звание и часть, но которую я не успела изучить, так как он быстро спрятал ее обратно. Это очень плохой знак.
– Не усложняйте себе жизнь. Сейчас быстренько проедем куда нужно, составим протокольчик, и, может быть, ограничимся небольшим штрафом на первый раз.
Интересно, их всех учат разговаривать специальным блаженно-убогим голосом, чтобы вызвать у человека как можно больше отвращения и недоверия?
В таких случаях лучше не сопротивляться. Все-таки факт словесной перепалки с дедом имел место быть, так что попытаться переубедить свина в форме сейчас – значит на латыни вступить в светский спор о культуре девятнадцатого века с аборигеном, говорящим только на своем диалекте.
