Воробей еще немного повисел на подоконнике, но, не дождавшись никакого ответного движения, пошел восвояси.
Анжи действительно время от времени проваливалась в какое-то странное оцепенение: спала – не спала, бредила – не бредила. Заходила мать, трогала ее лоб, качала головой. Появлялась и исчезала баба Ариша. С луга доносились крики и пение. Пару раз заглядывал Воробей. После него на подоконнике осталась свежая, сочная, просвечивающаяся на солнце малина и банка варенья. Мелькали еще какие-то лица. Забежал Серега, принес венок, большой, пушистый. Василек, ромашка… Размахивал руками, пытался рассказать, как здорово на лугу. А потом все пропало. Анжи осталась одна. Она снова спрятала нос в одеяло.
Приснилось ей все это или нет?
Из окна прилетел прохладный ветерок. Анжи спустила ноги с дивана. На улице было тихо. Так тихо бывает только в редкие минуты заката, когда и природа, и люди, да и все остальное вдруг замирает, понимая, что все, день кончился, можно больше не бегать, не суетиться, не гнать сок по стволу. Воздух хрустально-прозрачный, от этого кажется, что можно оттолкнуться от земли и полететь – тебя уже ничто не держит. Горизонт стремительно приближается, отчетливо видны далекие деревья и мчащаяся над головой запоздалая птица. Зелень становится особенно насыщенной, словно щедрый художник брызнул на нее дополнительной краски.
Анжи сидела на подоконнике и плыла вместе с этими облаками, этим ветерком, этими головокружительными запахами далеко-далеко. Плыла-плыла, пока кувырком не свалилась на землю.
Перед ее локтем лежала резиночка, а рядом – пучок травы, уже заметно подвядший. Травинки были одной длины, собраны вместе и перегнуты пополам. Наверху, почти около сгиба, они были перевязаны тонким стебельком. Второй стебелек перехватывал часть травинок в середине, так что оставшиеся травинки составляли как будто балахончик…
– … у куколки… – прошептала Анжи и медленно отвела травинки в сторону. Если их разделить на две части и подвязать снизу, получатся ручки. Наверное, так раньше и делали кукол – брали, что было под руками, перевязывали и давали играть маленьким.
Кто же это о ней позаботился? Кто подкинул игрушку?
Или это не игрушка?
Анжи вернулась в комнату через окно, машинально посадив резинку на запястье. Взяла травяную куклу в обе руки.
А что это она так испугалась? Если сидеть дома и никуда не ходить, то ничего и не случится. Что там этот дурацкий барин говорил? «Ты меченая. Ты поможешь».
А вот фиг вам, большой привет с кисточкой! Даже с двумя кисточками! Перетопчутся как-нибудь без нее. Проклятая ночь пройдет, порезвятся русалки, побесятся ведьмы, и все успокоится. Прожили они как-то этот день в прошлом году? И в позапрошлом. Ни с кем ничего не случилось. А все потому, что никто никуда не ходил, никаких привидений не ловил, цветов не искал. Меньше знаешь, лучше спишь. А завтра наступит новый день, и все будет, как раньше. Она будет ходить с мамой за малиной, в августе начнутся грибы. Воробей будет дежурить около ее калитки, Лентяй – приносить новые книги, Глеб… А что Глеб? Месяц пройдет, и он уберется отсюда вместе со своей мамочкой и больше никогда не появится. Потом польют дожди, они быстро соберутся и на утреннем автобусе уедут в город.
Все будет как раньше…
Она уже почти убедила себя в том, что ничего страшного нет. Вскипятила чайник, налила себе большую чашку чаю, бухнула в вазочку Жекиного варенья. Но стоило ей поднять ложку, как руки сами собой опустились.
Не будет как раньше. И в лес она не сможет спокойно ходить, и по усадьбе будет теперь гулять с оглядкой. Потому что она знает: ЭТО существует. И самое страшное – ЭТО знает о ней.
А еще об ЭТОМ знает Глеб, и ночью он собирается отыскать разрыв-траву, чтобы помочь старому барину выбраться наружу. И вот тогда уже не отсидишься на диване, не спрячешься за окном. Если старый барин выйдет из могилы, то начнется настоящий ужас!
Анжи быстро собралась, провела щеткой по волосам, обулась и вышла на улицу.
После долгого лежания ноги были непривычно слабыми, голова странно легкой, а окружающая действительность слегка покачивалась. Но вскоре обо всем этом она позабыла. Потому что улицы поселка оказались пусты. Совсем пусты. Было такое ощущение, что кто-то всех напугал, и люди разбежались по домам.
И еще эта тишина…
Анжи прошла по притихшей улице и свернула к гостевому домику. Такой у них был один – нарядный, ярко-расписной, хозяйка его сдавала приезжим на несколько дней. Здесь и жила писательница Светлана Качева, в народе известная как Агния Веселая.
– Глеб! – позвала Анжи, надеясь, что парень вертится вокруг матери. Но в доме не было никого.
Может, они все на лугу?
Внезапно раздавшийся неподалеку крик заставил Анжи вздрогнуть. Она обежала дом, и в глаза ей ударило яркое пламя. На лугу был устроен гигантский костер, он напоминал высокий шалаш. Пламя рвалось вверх, трещали дрова. Почти весь поселок стоял вокруг, люди радовались, кричали. Кто-то водил хоровод, кто-то пел песни. Анжи шла среди этого многолюдья, и у нее рябило в глазах от пестроты. Потом в костер полетели разные вещи – старые башмаки, надтреснутые глиняные горшки, сломанные метлы и веники; подняв столп искр, ухнула в костер калитка. В огонь ткнулась длинная жердина с колесом на конце. Наверное, колесо было чем-то обмазано, потому что оно мгновенно занялось. Жердина взметнулась вверх, исполинский факел поплыл по воздуху. Одетые в народные костюмы артисты затянули обрядовую песню. В костер с удвоенным энтузиазмом посыпались башмаки и деревянные плошки, небольшие чурочки с разноцветными платочками, пучки трав.
– Сколько времени прошло, а ничего не меняется, – задумчиво произнесли у Анжи над головой.
Писательница куталась в теплый свитер, как будто ей было холодно.
– Этим обрядам больше тысячи лет, человечество полетело в космос, проникло в толщу земли, а мы все верим в леших и русалок.
– А вы не верите? – робко спросила Анжи.
– Как говорит мой сын, я обо всем этом пишу. А мне тяжело верить в то, что я сама и придумала. Все это фантазии.
Пламя осело, костер стал проваливаться в центральной части, что вызвало новый всплеск веселья.
– Сжигать вещи, считая, что так они сжигают ведьму, – это, по меньшей мере, смешно. Какая сила в пучке травы? – Светлана вырвала несколько травинок, покрутила в руках и отбросила.
– Ух, ух, ух, ух! – пронеслось над поляной. От поселка, подскакивая и покачиваясь, поплыло чучело на высокой палке. Люди вокруг него прыгали, танцевали. Человек, несший чучело, с головой был укутан в балахон.
Чучело воткнули в землю около костра, и через минуту оно уже полыхало, возвращая поляне ушедший из-за погасшего костра свет.
Глядя на горящую куклу, Анжи вспомнила свой странный сон, Мару в костре, монстров, выходивших из земли.
– А Мара здесь есть? – Анжи ткнула в толпу ряженых.
