– Потому что, когда раздавали мозги, кому-то их не доложили, – хмыкнула летопись. – Вы что, о дворцовых переворотах не читали? – Насмешливо поинтересовалась она. – Как думаете, что будет, если вдруг объявится бастард короля? Да эту карту обязательно попытаются разыграть те, кто рвется к власти. И тогда наш хозяин окажется под ударом.
– И его постараются убрать, – задумчиво протянул ворчун.
– Уже пытаются, – вмешался толстячок. – Сколько покушений было? Три? Четыре? Да, точно. И как бы ни был силен хозяин, рано или поздно злоумышленники смогут добиться своей цели. А он даже не догадывается о том, кто его враг.
– А ты, значит, догадываешься? – Ехидно спросил Сборник.
– Тут много ума не надо, – отмахнулся от него ворчун. – Есть только один человек, которому мешает наш хозяин.
– Кто? – Пискнула книжка-малышка, и в библиотеке стало тихо.
А я вспомнила вечер бала, холодное красивое лицо, непонятный разговор Рональда и королевы, подстроенную ловушку, и в душе все похолодело. Нет…
– Ох ты ж, перья-чернила! – Потрясенно выдохнул Герхард. – Неужели сама…
– Тш-ш, – шикнул на него ворчун. – Не вздумай произносить вслух, у стен тоже есть уши.
– Нам нужно что-то делать!
Я прижала летопись к груди и обвела взглядом взволнованно гудящие книги.
– Надо предупредить Рональда.
– Для него это будет ударом, – пропищала книжка-малышка и картинно упала на полку, изобразив глубокий обморок.
– Ничего, – буркнул Герхард. – Зато жив останется. Дилли, ты должна ему все рассказать.
– Не могу.
Я прижала летопись к груди и прикусила губу.
– Рональд сейчас во дворце.
– Ох ты ж рукописная сила! – Растерянно воскликнул Герхард. – А если на него там опять нападут?
– Картер! – Воскликнула я, и, не выпуская летописи из рук, кинулась к двери. – Он может позвонить Рональду!
– Нет, – с сожалением сказала книжная дама. – Если хозяин во дворце, то дозвониться до него не получится. Там глушатся все переговорники, кроме тех, что принадлежат королевской семье и охране.
– Это откуда ж тебе такие тонкости известны? – С неприятной иронией спросил Сборник магических правил.
– Оттуда, – отрезала Кассандра. – Между прочим, когда леди Иридия была фрейлиной королевы-матери, я несколько лет прожила во дворце.
– Ну теперь понятно, откуда в тебе столько гонора, – насмешливо протянул Сборник, но на его слова никто не обратил внимания.
– Дилли, надо что-то делать! – Встревоженно пищала Леонилла. – Ах, пресветлые словари, что теперь будет? Кругом сплошные опасности, лорд Хаксли в логове врагов, и ниоткуда никакой помощи!
– Мне нужно попасть во дворец, – решительно заявила я.
– И как ты это сделаешь? – Спросил Герхард. – Тебя туда не пустят.
– Тогда нужно найти того, кого пропустят, – ответила я ему и, положив летопись обратно в саркофаг, закрыла крышку и быстро пошла к выходу.
– Удачи, Дилли! – вразнобой пожелали мне книги, и я выскочила из библиотеки.
***
– Нера Грей, что-то случилось?
Дворецкий, будто почувствовав, что нужен мне, возник в коридоре. Взгляд эрха казался слегка встревоженным.
– Нер Картер, вы можете позвонить лорду Уэсли?
Я взволновано уставилась на дворецкого.
– Это очень срочно!
– Минутку, нера Грей, – ни о чем не спрашивая, кивнул Картер и достал переговорник.
Пару минут дворецкий вслушивался в тишину трубки, а потом с сожалением доложил: – «Лорд Уэсли не отвечает, нера Грей».
Я прикусила губу, решая, что делать. Интуиция просто кричала, что Рональду грозит опасность, а в душе все переворачивалось, стоило вспомнить ловушку, в которую мы с ним попали после бала. Что, если моего мага снова попытаются убить? Королева не остановится. Я ее видела. И помнила, каким взглядом она смотрела на Рональда – таким только на казнь отправлять.
– Нера Грей, я могу вам помочь? – Настойчиво спросил Картер, а я никак не могла решить, что делать.
С одной стороны, я понимала, что не вправе раскрывать тайну Рональда, а с другой, не знала, как быть. Понятно же, что меня во дворец никто не пустит, да и что я там смогу? Я надеялась попросить лорда Уэсли помочь, но где его искать?
– Нер Картер, вы не знаете, где может быть лорд Уэсли?
Я посмотрела на эрха, а тот, не задумываясь, ответил:
– Скорее всего, лорд Уэсли сейчас на Дарнинг-плейс. Насколько мне известно, вчера вечером приехала графиня, а это означает, что лорд Уэсли не покинет особняк раньше полудня. Его матушка наверняка потребует внимания.
– Вы можете сказать мне точный адрес?
– Нера Грей, вы уверены, что не случилось ничего плохого?
Дворецкий посмотрел своими умными глазами, и в них отчетливо мелькнула тревога.
– Я очень на это надеюсь, нер Картер, – вздохнула в ответ и добавила: – Мне бы только лорда Уэсли найти.
Судя по всему, тот был единственным, кому доверял Рональд, и я надеялась, что вместе у нас получится что-нибудь придумать. Нет, я не собиралась рассказывать о том, что узнала. Просто хотела попросить о помощи.
– Я остановлю экипаж, нера Грей, – не задавая больше вопросов, сказал Картер, и уже спустя несколько минут я сидела на жестком кожаном сиденье, смотрела на широкую спину кучера, куталась в шаль, спасаясь от налетевшего ветра, и молилась о том, чтобы с Рональдом ничего не случилось.
Внутри все дрожало от нетерпения. Мне казалось, что пролетка еле плетется, и я мысленно подгоняла ее, с отчаянием глядя на медленно проплывающие дома. Какой-то рамобиль быстро промчался мимо, а потом вдруг резко затормозил, отчего лошади громко заржали, и лихо развернулся, под негодующие крики извозчиков и восторженные возгласы мальчишек.
– Нера Грей!
Знакомый голос заставил меня обернуться.
Рамобиль пристроился рядом с пролеткой, и из него мне махнул рукой улыбающийся лорд Уэсли.
– Нера Грей, рад вас видеть, – крикнул он, а его машина низко рыкнула, будто тоже решила меня поприветствовать. – Куда направляетесь? Я мог бы вас подвезти.
Лорд Уэсли продолжал улыбаться, а я смотрела на него и не могла поверить, что небеса услышали мои молитвы.
– Да, я буду вам очень благодарна, – крикнула другу Рональда и попросила кучера остановиться.
Пересесть в рамобиль оказалось делом пары минут, и вскоре машина резво сорвалась с места.
– Так куда вас доставить, нера Грей? – Весело уточнил лорд Уэсли и неожиданно посерьезнел. – У вас что-то случилось?
В серых глазах мелькнула озабоченность. Красивое лицо посерьезнело.
