И вот мы уже в следующем зале. С самой первой секунды, как мы туда вошли, внутри появилось странное ощущение. Казалось бы, те же танцы, тот же праздник, те же разряженные в шелк и парчу дамы и их галантные кавалеры. Так откуда же взялось странное напряжение, витающее в воздухе? Оно разливалось по залу, сковывая движения придворных и лишая танцующих беззаботной легкости. Застывало на лицах неестественными улыбками и заставляло музыку звучать резче и звонче, без приятной расслабленной мягкости.
– Держитесь рядом, – коротко скомандовал лорд Хаксли и ловко обошел группу молодых аристократов. – И молчите. Чтобы ни звука, ясно?
Я кивнула и торопливо шагнула следом, неотрывно глядя вперед. Туда, где возвышались два трона, один из которых, с более высокой спинкой, пустовал. А вот второй занимала молодая и очень красивая женщина в серо-жемчужном платье. Королева Изабелла. Светлые, почти белые волосы, собранные в высокую прическу, низкое декольте, фарфоровая кожа, нежный румянец, каскад шлейфа, струящегося по ступеням трона – королева Южного Уэбстера выглядела именно такой, какой ее изображали на многочисленных магоснимках и портретах. Величественной и совершенной.
Маг остановился, не доходя до трона нескольких ярдов. Я замерла рядом с ним. По плечам потянуло холодком.
– Рональд Хаксли.
Звуки негромкого мелодичного голоса прозвучали в тон заливающей зал музыке, и мне почудилось, что слова упали на мрамор пола хрупкими льдинками.
– Ваше величество.
Лорд Хаксли склонил голову, а я присела в низком реверансе.
– Ты не торопился, – безо всякого выражения произнесла королева и добавила с едва уловимой насмешкой: – Впрочем, ничего иного я и не ждала.
– Ваше величество, – снова повторил маг, но уже с другим выражением, едва заметно повторяющим интонации королевы.
– Упрямец, – вздохнула Изабелла, и в ее глазах мелькнула какая-то непонятная эмоция. – Вижу, у тебя очередная хорошенькая спутница.
Королева одарила меня внимательным взглядом.
– Что ж, во вкусе тебе не откажешь. Весьма недурна.
Еще один взгляд в мою сторону, и королева потеряла ко мне интерес.
– Подойди, Рональд, – подозвала она лорда Хаксли.
Маг шагнул вперед и у самого трона склонился в поклоне.
– Ты давно был у Керта? – спросила королева.
Ее лицо неуловимо изменилось. Мне показалось, что Изабелла замерла в ожидании ответа, хотя внешне все оставалось по-прежнему: тот же равнодушный взгляд, та же ледяная красота.
– Вчера, ваше величество, – ответил лорд Хаксли.
Он не выглядел ни угодливым, ни взволнованным. Казалось, ему все равно, с кем он разговаривает. Я даже поразилась такому хладнокровию. А потом присмотрелась внимательнее, и заметила, как на гладко выбритой щеке едва заметно дернулся желвак. Выходит, маг не так уж и невозмутим?
– И как ты его находишь? Ллойд сказал, герцог вряд ли переживет зиму.
Королева казалась равнодушной, но пристально наблюдала за лордом Хаксли из-под полуопущенных век, как умеют только женщины.
– Лорд Керт неважно выглядит, ваше величество, но я не доктор, чтобы ставить диагнозы, и не Мара, чтобы отмерять нить жизни.
Лорд Хаксли говорил спокойно, словно речь шла о чем-то незначительном.
– Что ж, его величество расстроится, если герцог решит нас покинуть, – ровно произнесла королева. – Идите, Хаксли, – добавила она. – Наслаждайтесь вечером. Надеюсь, юная леди не даст вам скучать.
Изабелла снова мазнула по мне взглядом, в котором мелькнула странная яркая искра, и отвернулась к стоящему слева от ее трона полноватому мужчине. Странно, и как я раньше не замечала, что наш канцлер действительно похож на кота?
– Ваше величество.
Лорд Хаксли снова поклонился, я присела в реверансе, и мы с магом шагнули назад, в веселящуюся толпу придворных. Распорядитель как раз объявил новый танец, и пары устремились к центру зала. Роскошные платья дам напоминали яркие оперения птиц, а мужчины в темных фраках смотрелись черными воронами.
– Испугались? – Тихо спросил лорд Хаксли, и в его голосе мне вдруг послышалась странная обеспокоенность, как будто магу было не все равно, что я чувствую.
И это оказалось так необычно, что в душе встрепенулась надежда.
– Нет, что вы, – поспешила успокоить начальника. – Нисколько не испугалась.
Лорд Хаксли как-то странно хмыкнул и обвел глазами зал.
– Что ж, раз вы такая смелая, давайте руку.
– Зачем?
– Зачем люди приходят на бал? Танцевать, нера Грей, – усмехнулся маг и в тот же миг прижал меня к себе. А потом, не давая опомниться, заставил сделать шаг и закружил в вальсе.
Рональд Хаксли
Ну какая нелегкая дернула меня пригласить Грей на танец? Настоящее безумие! Чувствовать девчонку так близко, ощущать ее дыхание, видеть взволнованно вздымающуюся грудь… Шасс! Не иначе, сошел с ума, когда надеялся обуздать ревущего внутри демона. Смотрю на нее, и хочется укрыть ото всех, увести подальше, спрятать. Еще и это платье! Всегда знал, что Берта – лучшая, но как ей удалось вытащить на свет то, что таилось за скромной внешностью Грей и за ее пробирающим до души взглядом? Откуда взялась эта гордая стать? А неожиданно женственная фигура? Да и лицо изменилось. Осветилось изнутри мягким приглушенным светом, как лампа под драгоценным реденским абажуром. Откуда он в ней? Как девочка смогла сохранить его в сумасшедшем ритме уэбстерской жизни?
– Лорд Хаксли, а про кого говорила королева?
Грей доверчиво подняла глаза, а меня повело. Скрутило так, что с трудом удержался от желания наплевать на принципы и взять то, что манило с непреодолимой силой. Видел только движущиеся губы – сочные, сладкие, приоткрывшиеся в немом призыве, – и сжимал обнимающие тонкую талию руки. Сильнее. Еще сильнее. Шасс! Кто выдумал эти корсеты? Невозможность почувствовать под ладонями живую плоть раздражала до зубовного скрежета. А девчонка, словно не понимая, что со мной делает, запрокинула лицо и спросила:
– Лорд Хаксли, вам нехорошо?
Нехорошо? Нет. Мне отвратительно. И виной всему одна маленькая глупая девчушка, оказавшаяся не в том месте не в то время и замкнувшая на себе все мысли и чувства. Сколько дней меня это злило? Сколько ночей провел в Пьяном квартале, пытаясь победить ненужную тягу с помощью доступных дам полусвета? Не помогло. Ничего не помогло. Они – не она. И это злило еще больше. Не знаю, на чем до сих пор держался. Казалось бы, что проще – возьми свое, Грей и пикнуть не посмеет. А не могу. Особенно, когда глаза ее вижу. Не понимает ведь ничего, девчонка совсем, сломается, не выдержит. Грубая животная страсть, на которую толкает проклятие, не для нее. Шасс… Да, мне нехорошо, Грей. Губы. Они так близко. Коснуться. Чуть прикусить нижнюю. Поцеловать уголок, а потом напасть уже всерьез, выпить дыхание, проникнуть языком, пройтись по небу. А тонкие ключицы? И впадинка у основания шеи. Так и хочется провести пальцами, а следом – губами, спуститься к груди, коснуться лаской нежных розовых вершинок, услышать чувственный стон…
