Экран погас.
– Он не нуждался в монтаже. Запись длится ровно тридцать три минуты и двенадцать секунд. Именно столько ему понадобилось, чтобы выполнить эту часть плана. Есть другие пленки последующих убийств. Все по тому же шаблону. Он человек дисциплинированный и раб привычек. Думаю, найдет неплохое местечко в городе, где, по его мнению, сможет спрятаться и прийти в себя. Он пойдет не в ночлежку, а в хороший отель или в хорошую квартиру.
– Снять квартиру в это время – непростое дело, – вставил Фини.
– Да, но все зависит от того, где искать. Завтра мы начнем опрашивать его коллег и друзей. Может быть, получим какой-то намек. Пибоди, будьте в салоне в девять ноль-ноль в униформе. Там мы встретимся.
– Слушаюсь, лейтенант.
– А сейчас лучшее, что мы можем сделать, это хоть немного поспать остаток ночи.
– Даллас, я хотел бы еще поработать. Если бы можно было заняться этим здесь, я бы смог получить первые результаты уже рано утром.
– Хорошо, Макнаб. Работай.
– Я поехал, – сказал Фини, поднимаясь. – Я подброшу тебя домой, Пибоди.
– Не играй с моими игрушками, Макнаб, – добавила Ева, уходя. – Я прихожу в ярость от этого.
– Тебе надо хорошо выспаться сегодня, – сказал Рорк, когда они направились в спальню.
– Не дави на меня.
Эту последнюю фразу Рорк предпочел проигнорировать.
– Лучше, если сегодня ночью ты будешь спать без снов. Тебе надо отключиться от всего хотя бы на несколько часов. Если не для себя, то во имя памяти той женщины, которую истязали на пленке.
– Я умею делать свою работу!
Ева начала раздеваться сразу, как только вошла в спальню, бросая одежду куда попало. Ей был необходим душ, развращающе теплая вода, чтобы смыть смрад со своего тела.
Она оставила одежду на полу, прошла в ванную и пустила кипяток.
Рорк ждал ее. Он знал, что она сама должна начать бороться с этим, пусть даже сначала эта борьба обернется против него и созданного им комфорта. Крепкая раковина, которую Ева нарастила внутри себя, была одним из тех качеств, которые восхищали его в ней.
И он знал, как будто сам находился внутри ее, что она пережила, смотря этот фильм. Поэтому, когда Ева вышла из ванной комнаты в ночной сорочке – глаза чернее ночи, а лицо белее полотна, – он просто обнял ее.
– О боже, боже! – У нее стучали зубы, пальцы отбивали дробь на его спине. – Я чувствовала запах его пота на себе. Я слышала его запах.
У него сердце разрывалось, когда он видел ее разбитой, чувствовал под руками ее содрогающиеся плечи.
– Он никогда не сможет больше прикоснуться к тебе.
– Он прикасается ко мне! – Она зарылась головой в его грудь, стараясь наполниться запахом его тела. – Каждый раз, когда я вспоминаю о нем, он прикасается ко мне, и я не могу этого прекратить!
– Я смогу. – Он взял ее на руки и сел на кровать, убаюкивая, как ребенка. – Не думай больше ни о чем. Просто обними меня.
– Я доведу это расследование до конца.
– Я знаю.
«Но какой ценой?» – подумал он, продолжая баюкать ее.
– Я не хочу снотворного – только тебя, – прошептала Ева. – Тебя вполне достаточно.
– Тогда иди спать. – Он поцеловал ее волосы. – И постарайся заснуть.
– Не уходи. – Она спрятала лицо у него на плече и глубоко вздохнула. – Ты мне нужен. Очень нужен.
– Вот и хорошо. Не бойся этого. Близкие люди всегда нужны друг другу.
«Она положила свою память в нашу коробочку, – подумал он. – Теперь и я положил туда свое желание. Одну ночь – вернее, всего несколько часов – оно будет там, и она сможет спокойно спать».
Он держал ее на руках, пока она не уснула безмятежным сном без сновидений. И держал так, пока она не проснулась. Тогда он отнес ее на кровать, разделся и лег рядом.
Какое-то время Ева лежала молча, изучая его лицо. Оно казалось неестественно красивым в нежном свете утра. Мужественные черты, чувственный рот поэта… Ева хотела потрогать его волосы, ощутить их шелковистую нежность, но ее руки были скованы – он крепко прижимал ее к себе. Вместо этого она его поцеловала, и Рорк обнял ее еще крепче.
– Ммм… Еще минутку.
Ева удивилась: его голос звучал томно, невнятно, а глаза оставались закрытыми.
– Ты устал?
– Кажется, да.
Она поджала губы.
– Ты никогда не устаешь!
– А теперь устал. Просто весь разбит.
Она удивилась еще больше, услышав нотки раздражения в его сонном голосе.
– Полежи еще немного, а мне надо вставать. – Ева высвободила руку и погладила его волосы. – Засыпай.
– Я засну, если ты заткнешься.
Она засмеялась и высвободилась полностью.
– Рорк!
– О боже… – Он глубже зарылся в подушку. – Ну, что еще?
– Я люблю тебя.
Он повернул голову, тяжелые веки чуть приподнялись, в глазах появился легкий блеск. Все ее существо затрепетало. «В этом его магия, – подумала Ева. – Он может заставить меня мечтать о сексе после всего, что я видела, что пережила».
– Ну, тогда вернись ко мне. Я могу еще долго не спать…
– Потом.
Вместо ответа он опять уронил голову на подушку.
Ева поспешно оделась, наскоро умылась и нацепила наплечную кобуру. В его лице не дрогнул ни один мускул, когда она выходила из комнаты.
Сначала Ева решила проведать Макнаба и обнаружила его спящим на ее кушетке с Галахадом, который лежал у него на голове, как толстые пушистые наушники. Оба храпели. При ее приближении кот открыл один глаз, с явным выражением скуки посмотрел на нее, а затем издал раздраженное «мяу».
– Макнаб!
Не получив ответа, Ева слегка толкнула его в плечо, но он только всхрапнул громче и отвернул голову. От этого движения кот сполз немного вниз, а потом вернулся на свое место, используя когти. Макнаб опять всхрапнул и пробормотал во сне:
– Осторожнее с ногтями, дорогая.
– Боже! – Ева ударила его сильнее. – Эй, парень, никаких сексуальных снов на моей кушетке!
– Ах, давай, девочка! – Внезапно его глаза открылись и теперь тяжело смотрели в никуда. Лишь постепенно его взгляд стал осмысленным и сфокусировался на Еве. – Даллас?.. Что? Где? – Он поднял руку к плечу и нащупал голову Галахада. – Кто?..
– Ты забыл вопрос «Почему?». Давай уж все сразу.
Макнаб пробормотал что-то невнятное и, повернув голову, встретился взглядом с Галахадом.
– Это твой кот?
