Айви поднимается, но, прежде чем выйти из комнаты, делает прощальный выстрел:
— Вот что я скажу тебе, Айзек… Закон бумеранга: бросишь дерьмо — оно прилетит к тебе же. Это я знаю по собственному опыту.
Айзек не отвечает, оставляя за ней последнее слово, лишь смотрит, как она уходит. Но его глаза кричат. И, хоть убей, она не может понять, что это — крик ярости или отчаяния?
АЙЗЕК
Наконец наступает день рождения Рэйчел, и как только они входят в парк, Айзек осознает, что напрасно явился сюда, и не только потому, что чувствует себя оторванным от всего происходящего вокруг, но и потому, что друзья ощущают эту его непричастность и стараются подладиться под Айзека.
— Не стоит идти на «русские горки», — предлагает Рэйчел. — Во всяком случае, не сразу.
— Верно, — соглашается Чет. — Тут и без них есть чем заняться.
Шелби лишь смотрит на него с грустной, сочувствующей улыбкой, и это хуже, чем если бы она что-нибудь сказала.
— Ребята, нет, правда, не подстраивайтесь под меня, — просит Айзек. — Я же прекрасно знал, куда иду. Мы здесь ради Рэйчел, так что давайте не портить ей праздник. Я постою с вами в очереди. Просто кататься не пойду.
Наверное, не надо было этого говорить, потому что вид у них становится еще более виноватый.
— Я останусь с тобой, Айзек, — говорит Рики. — Будем кататься на медленных аттракционах и отпускать шутки в адрес старичков.
— Да ладно вам! — протестует Айзек. Последнее, чего бы он хотел — это чтобы все с ним носились. Наконец, Шелби выдергивает друзей из петли обратной связи.
— Ладно, не знаю, как вы, а я иду на «Головокрутку», пока там очередь не слишком длинная. — И все двигаются за ней.
К сожалению, очередь на «Головокрутку» уже слишком длинная, и, чтобы скоротать время, друзья с помощью телефонов играют в викторины и шарады, которые, кажется, разработаны специально для того, чтобы стоять в очередях в парках развлечений. Когда наконец подходит их очередь, Айзек перелезает через ярко раскрашенный поезд на другую сторону. Шелби еще раз сочувственно улыбается ему и тут же визжит, потому что поезд срывается с места и уносится на скорости восемьдесят миль в час.
То же самое повторяется на других аттракционах, и наконец друзья перестают смущаться. Айзеку и в самом деле не хочется кататься. Однако во всем мероприятии есть кое-что тревожащее, и это ощущение растет с каждым аттракционом.
На «Головокрутке» Шелби сидела с Рэйчел. Потом, на «Змее», с Рики. Потом опять дважды с Рэйчел и раз с Рики. И ни разу она не каталась с Четом. Ни на одном аттракционе. Это не может быть простым совпадением. Значит, они так договорились. Если бы они катались вместе все время — даже тогда это было бы менее подозрительно. Что там Чет сказал ему в тот день?.. «Помни, я твой друг, несмотря ни на что…»
Айзек пытается уговорить себя, что его подозрения смехотворны. Но позже, когда они отправляются перекусить, все становится, вернее, падает, на свои места.
* * *
Парк расположен на холме, так что приходится то подниматься, то спускаться. Здесь есть даже фуникулер, как в Швейцарии. Друзья делают вид, что это тоже аттракцион, но на самом деле фуникулер — просто лифт, только наклонный, чтобы посетители поберегли ноги. В такой местности мало что находится на одном уровне, вот почему у киоска, где они собрались перекусить, столики расположены ниже по склону и туда надо спускаться по нескольким бетонным ступенькам.
Чет и Шелби вызываются постоять в очереди за бургерами. Рики разговаривает по телефону с одноклассником — тот просит отремонтировать двигатель, но по цене для одноклассников. Айзек и Рэйчел сидят в ожидании за столиком. Рэйчел положила голову на стол — она у нее все еще кружится после «Циклотрона». Впрочем, с ней это каждый год. Тоже традиция.
И вдруг, неся вниз по ступенькам поднос с едой, Шелби наступает на пакетик с кетчупом, такой же смертельный, как банановая кожура. Пакетик лопается, Шелби поскальзывается. Сейчас произойдет катастрофа. Айзек вскакивает на ноги и кривится от боли при резком движении. Впрочем, даже если бы он и был здоров, ничего поделать бы не смог — он слишком далеко.
Зато Чет поблизости и не теряет ни мгновения.
Видя, как падает поднос Шелби, Чет отбрасывает и свой, освобождая руки для спасительного маневра, и в мгновение ока обхватывает талию подружки Айзека. Ее руки взлетают и обнимают его за шею.
Вот тут все и становится ясно.
Это ясно по тому, как легко и удобно руки Чета обхватывают ее талию. По тому, как ее руки лежат на его плечах, словно это в порядке вещей. По тому, как Шелби и Чет застывают в этой позе на пару мгновений дольше, чем необходимо. Прямо картинка для комплекта футболок — для нее и для него.
И, вишенкой на торте, какая-то средних лет женщина на лестнице позади них, свидетельница всей сцены, говорит Шелби:
— Этот своего не упустит, дорогуша!
Шелби оглядывается — смотрит ли Айзек? Смотрит. Она шлепает Чета по плечу, и тот отпускает ее. Девушка переводит взгляд вниз, на испорченную еду: гамбургеры раскатились по ступенькам, оставив там и сям кусочки мяса и хлеба среди рассыпавшейся картошки-фри.
— М-да, хреново, — говорит Чет.
— Пойди в киоск, расскажи им, что случилось, — предлагает Шелби. — Может, если поднять шум, они нам заменят?
Чет пользуется возможностью улизнуть на законных основаниях.
— Попробую.
Он мчится наверх к киоску — но прежде бросает виноватый взгляд на Айзека.
Шелби подходит к Айзеку, как если бы тот не видел, что только что произошло.
— Надо же, какое невезение, — сетует она.
— Ты в порядке? — осведомляется Айзек. Само собой, она в порядке, но, само собой, он обязан спросить.
— Да. Глупо получилось. Надо было смотреть, куда ступаю.
— А… ты больше ничего не хочешь мне сказать?
На один неловкий миг Шелби наконец встречается с ним взглядом.
— Ты серьезно? — говорит она. — Я только что чуть не свернула себе шею, а ты хочешь выяснять отношения?
— Да. Хочу.
— Прямо на дне рождения Рэйчел?
Услышав свое имя, Рэйчел поднимает голову, бросает взгляд на Шелби и… опускает голову обратно на стол. Рэйчел в курсе. Конечно, она в курсе, они же с Шелби лучшие подруги.
Шелби отводит Айзека в сторонку, чтобы поговорить наедине, — если можно остаться наедине посреди толпы в парке развлечений. Рики как раз закончил разговаривать по телефону и, почувствовав неладное, отходит, чтобы дать им больше личного пространства. Он тоже знает? Айзек что — единственный недоумок в этой компании?
— Надеюсь, ты не станешь нести фигню типа «так получилось»? — спрашивает Айзек. — Потому что само собой не ничего получается.
