– Тварь ты такая. Как ты посмела!
– Идиот. Ты хоть помолился?
– Доктор Пэк! – закричал Ли Рим, зовя на помощь личного врача.
Доктор Пэк была вторым по важности человеком после Чоёля, она следила за физическим состоянием Джонхе и возвращала ее к жизни после каждой попытки самоубийства. Глаза Джонхе уже наполовину закатились, она снова и снова сплевывала кровь. Женщина пристально сверлила Ли Рима издевательским взглядом, пока не упала без сил. Руки Ли Рима были по локоть в ее крови.
– Я вот каждый день молила Господа… чтобы Он прекратил мои страдания… И вот наконец-то Он услышал мои молитвы! – шептала Джонхе, захлебываясь кровью. – Наконец-то… Я скоро умру.
По капельке из Джонхе вытекала жизнь. Ли Рим злился, зрачки расширились. За спиной раздались приближающиеся шаги. Доктор Пэк, вбежавший в гостиную, поспешно открыл аптечку и достал шприц. В тот момент, когда она набирала лекарство из ампулы, время снова остановилось. Доктор застыла с полупустым шприцем в руке. Ли Рим выхватил его у врача вместе с ампулой и попытался набрать остатки лекарства, но безуспешно. Все вокруг замерло, и только Ли Рим мог двигаться. Он взбесился и швырнул шприц с ампулой на пол.
Джонхе лежала на полу, она еще была в сознании. Глаза Ли Рима налились кровью. Он столько раз спасал ей жизнь, вытаскивал силком из адской ямы, и вовсе не ради того, чтобы дать ей вот так бессмысленно умереть.
– Почему… почему эти трещины стали такими глубокими? Почему, черт возьми?!
Всем телом дрожа от гнева, Ли Рим вынул свою половину флейты из ручки зонта. Трещин стало вдвое больше. Он схватился за ружье, крепко сжимая Манпасикчок в руке.
Ли Рим вышел из дома, весь в крови Джонхе. Он тяжело вздохнул и пошел прочь, будто убегая от мира, в котором все остановилось. Ли Рим шел через пространство, где даже ветер не дул, а навстречу ему двигался человек.
Это был Гон, прокладывавший себе путь сквозь толпу застывших людей. Когда Ли Рим его заметил, он воспрянул, почувствовав прилив силы.
– Я даже от смерти смог скрыться, а от тебя не могу? Неужели это судьба, от которой одному из нас не уйти? Как, черт возьми, ты меня нашел?
– Тебе было бы проще, будь я один такой. Но я не единственный. Кто-то останавливает время, кто-то преследует тебя, кто-то молится, чтобы тебя поймали, а кто-то собирается уничтожить тебя. Как ты посмел использовать поминальную мессу по моей матери?
– Тебе следовало сразу поехать туда. Мы должны встретиться там! Но этому не бывать. Я не допущу, чтобы все так закончилось! – закричал Ли Рим, нацелив ружье на Гона и спустив курок.
Щелк – и ничего. Из дула не вылетело ни единой дроби. И сколько бы раз он ни нажимал на курок, ничего не происходило.
– Время еще не скоро запустится вновь.
Ли Рим закатил глаза.
– Поначалу я мог сделать двадцать два шага до повторного запуска времени. А теперь ты остановил мир, который должен был стать моим!
– Ты отсрочил смерть на двадцать пять лет с помощью флейты, поэтому вместо тебя умирает мир. Мы должны положить конец этой битве раз и навсегда.
Тишина была нарушена. Среди оживших людей и уличного шума Ли Рим вновь навел прицел на Гона.
Щелчок затвора, спуск, огонь.
Раздался выстрел, но не из ружья Ли Рима. На противоположной стороне улицы поджидал Ён. Выпущенная им пуля со свистом пробила Ли Риму бедро. Внезапная стрельба посеяла панику среди прохожих. Ли Рим упал, держась за ногу. Спустя мгновение из раны начала сочиться кровь. Тротуар вокруг покраснел. Позади Гона стояли Ён и Синджэ, с холодным и бесстрастным выражением лица они наблюдали за истекающим кровью Ли Римом.
Синджэ выбрал свой путь. Стоя на распутье, пытаясь понять, кто же он – Кан Синджэ или Кан Хёнмин, – он окончательно и бесповоротно принял решение. Синджэ повесил на шею свое удостоверение полицейского и арестовал Ли Рима. После того как наручники были надеты, Гон подошел к Ли Риму и достал из внутреннего кармана его пиджака флейту.
* * *
Гону удалось заполучить обломок флейты Ли Рима, но этого оказалось недостаточно. Ён с одной половинкой отправился в бамбуковый лес Гона, а Гон пытался открыть врата в бамбуковом лесу Ли Рима, но оба потерпели неудачу. Они не учли тот факт, что каждый фрагмент, которым они владели, пропитался их кровью. Гон забрал у Ёна обрубок флейты и направился вглубь леса, держа в руках обе части. В этот момент лес громко загудел и два больших обелиска поднялись из-под земли. Это были новые врата, в которых один из обелисков принадлежал вратам Гона, а другой – вратам Ли Рима.
Ли Рим, скованный наручниками, сидел тут же на земле и с восхищением наблюдал за происходящим. Картина наконец завершена, и она, несомненно, очаровывала своим величием.
– Врата моего отца!
Манпасикчок стала единым целым и смогла открыть дверь полноценно, а не наполовину.
– Вот я и увидел их собственными глазами! Момент, которого я так долго ждал, – закричал от восторга Ли Рим.
Но Гон был в отчаянии: флейта больше не плакала, он не слышал ее пения.
– Теперь, когда у тебя в руках вечность и бесконечность, прекрати нести чепуху! Ей больше незачем стенать, она стала единым целым. Забудь о ночи восстания, мы должны войти внутрь. Давай войдем, только мы вдвоем, только благородная кровь.
В Гоне начала вскипать злость. Он холодно посмотрел на Ли Рима, который со сверкающим взглядом пытался заманить его внутрь.
– Если флейта не плачет, я не могу вернуться в ночь мятежа. Я должен снова ее сломать.
– Хочешь сказать, что собираешься вернуть половину этому ублюдку? – спросил Синджэ, стоявший с другой стороны.
Гон кивнул со сложным выражением лица.
– Ты такой же жалкий трус, как и мой отец! – возразил Ли Рим. – Мне больше не нужна половина. Флейта снова целая! Вечная жизнь ждет нас внутри, а ты собираешься использовать ее для возвращения в ту ночь?!
– Мне не нужна эта вечная жизнь. И ты никогда ее не увидишь и не получишь.
– Глупец! Хорошо, попробуй. Можешь приказать мне пойти и умереть. Сам ты способен открыть только свою дверь, но тогда понадобится кто-то, чтобы провести меня через мою. И кто же это будет? Кого, черт возьми, ты отправишь на верную смерть?
Ли Рим, сотворивший столько зла, насмехался над Гоном. Если Гон вернется в ночь измены и разделается с Ли Римом, чтобы не дать ему получить доступ к флейте, пространственные врата Ли Рима перестанут существовать. Если войти в них, то можно застрять внутри навечно.
– Заткнись. Ты не обманул смерть, а просто отсрочил наказание. Может, сейчас ты смеешься мне в лицо, но я уверяю: тебя ждет жестокая расплата, – сквозь зубы бросил Гон в лицо Ли Риму.
Ён сделал шаг вперед:
– Я останусь и позабочусь о нем.
