— Ну, Ева, — не стала вредничать и отпираться я. — Мы знакомы? — поинтересовалась, уже не стесняясь рассматривать блондинку, которая буровила меня своими злыми глазками снизу-вверх.
Печаль какая! Для неё, разумеется.
Но я на свои преимущества в росте не уповала. С детства опасалась таких вот малявок. Как показывает жизненный опыт, они почему-то самые агрессивные, если перейти им дорогу.
Да, та же, Лилька, например. Хорошо, что нам делить нечего, а вот врагом Валитовой я бы точно быть не хотела. Порвёт, как Тузик грелку.
Со стороны это, должно быть, выглядит забавно. Как по мне!
Сродни басне у классика: где «моська на слона».
Ну раз я слон, то мне бы не помешала его толстокожесть, — вздыхаю украдкой, невольно оценивая свою визави.
Красивая. Глаза голубые в пол-лица. Куколка с точеными чертами. Мелкая опять же, хрупкая, не то, что некоторые «гренадёры в юбке». Это я про себя иронизирую, если что.
Пришлось констатировать, что природные данные у «бывшей» (или не бывшей?) изначально были побогаче, чем у меня. И дело даже не в росте.
М-да. Понимала я Федю. Ещё как понимала.
Но есть одно «но!», которое не дает окончательно рухнуть моей самооценке.
Чрезмерный «тюнинг» морды лица в данном случае скорее все испортил, чем украсил.
Умеют же некоторые себя испоганить в погоне за совершенством!
Апгрейд по полной программе: «Комки Биша» удалены, губы увеличены (я «это» называю, выворочены), ресницы наращены. Мезотерапией дева тоже чересчур увлекалась. Хм, и с ботоксом уже успела подружиться, судя по отсутствию живой мимики.
И ей ведь только тридцать, если эта та самая «ровесница» бурильщика. А я бы дала ей все сорок. Да! Вид ухоженный, лощеный, но выглядит это всё…штампованно, что ли?
Все эти мысли проскакивают за доли секунды, пока я усиленно изображала беспристрастное выражение на лице.
Что поделать? Натура у меня такая. Обычно я пасовала, когда на меня происходило неожиданное нападение. Даже чудо, что я так быстро подобралась, готовая отражать атаку. А она будет, попой чувствовала.
И нечего нос кривить, глядя на меня, как бы ей хотелось, «свысока».
Меня шубой и, о-о-о, булыжником на пальце (откуда?!), не впечатлишь.
Были у меня и булыжники, и шубы. Все вернула Антошке (для будущей жертвы), лишь бы оставил меня в покое и ничего не имел мне предъявить.
После вахты, я, конечно, на леди не тянула. Но и парка на мне — не китайский ширпотреб. Обычно я так не шиковала, но тут пришлось раскошелиться, чтобы не замерзнуть на северах, как цуцику.
Куртка у меня шикарного цвета индиго с мехом серебристой лисы, и с теплым-претеплым подкладом из овчины. Сшита на заказ на ЯМе* и стоит соответственно. Порой шубу купить дешевле выйдет.
— Нет, не знакомы, — усмехнулась она. — Не знаю, как ты, — сразу переходя на фамильярный тон, заявила девица, — но я о тебе наслышана. Одного мужика делим, как-никак, — оскалилась якобы дружелюбно.
Или снисходительно?
Еле сдержалась, чтобы меня не передёрнуло от отвращения, и сохранила показушное благодушие.
Делим, значит, шкуру неубитого медведя. Ну-ну!
А что ж тогда прибежала ко мне, милая, на разборки?
Я пока молчала, переваривая и внимая. Или внимая и переваривая. Это как посмотреть.
Интересно же, что поведает сия прелестница?
— Что, нравится, смотрю, быть суррогатом на замену? — продолжила она точечно бить по больному. — А впрочем, Ева же! Чему удивляться? Судьба быть второй.
Оу, какая интеллектуалка! Лилит, однако, из себя возомнила. Та, что первая жена Адама. В каббалистической теории, после расставания с Адамом она стала злой демоницей-суккубом, воплощением похоти. Ну и до кучи, убийством младенцев промышляла.
Ну то, что передо мной стоит похотливая сучка, я нисколько не сомневалась.
— Не обольщайся, — с апломбом заявила она. — Сколько у него таких было, а возвращается он всегда ко мне, как ручной пес.
— Да что ты? — приподняла я бровки выразительно, улыбаясь в ответ.
Показывать ей, как меня задели её слова, я не собиралась.
А вот про «ручного пса», это прямо крипово*. Любопытно, как бы оценил эту характеристику сам ручной пёсель?
— И с чего ты такая щедрая, а? Как там тебя? — не теряя присутствия духа, поддела её в свою очередь. — Мудроженщина, что ли? Разрешаешь мужику кобелировать? Одна не справляешься с его темпераментом?
— Не юродствуй, — тут окрысилась она в ответ, забыв про напускное дружелюбие. — И что он в тебе нашел? Ни кожи-ни рожи.
— Что нашел-то? Ноги от ушей? — предложила варианты ответов на её вопрос, тем самым ещё и подъё… кхм, подкалывая. — И спину ломать не надо при поцелуях.
— Кстати, насчет поцелуев, — зашипела блондинка, протянув к моему лицу свою правую лапку, что мне невольно пришлось отпрянуть, — можешь его так старательно не метить своей дешевой алой губнушкой, овца. С моими минетами никто не сравнится. Он сам сказал.
А пафосу-то.
Фу-у, гадость!
— Ну то, что «соска» ты профессиональная, я даже не сомневаюсь, — превозмогая отвращение, усмехнулась я в ответ, заметив на её руке обручальное кольцо и делая выводы. — Ты никак замужем? Теперь понятно все. Вот ты плесень ядовитая! — заключила я.
Точнее не придумаешь сравнение. Как мерзкий грибок вцепилась в Федечку, врастая своими спорами, и не отпускает.
Эх, бурильщик! Я разочарована? Не то слово!
Если скомпоновать те разрозненные пазлы, о которых мне довелось так или иначе узнать, то вырисовывается весьма неприглядная картинка: вот эта «бывшая» невеста кинула своего «Фредди Марча» ради какого-то более денежного персонажа. А этот дурачок еще и в любовники к ней вписался?!
Самое досадное, что даже мое присутствие его не остановило от похода к этой… любови всей его жизни. И что ж так больно?
Обнять и плакать, бля…
Ну что ж? Любовь зла, мне ли не знать?
— Чего?
— Плесень черная, говорю. Хрен изведёшь. Думаешь, умная такая? И рыбку съесть и накуй сесть, костями не подавиться, да еще и сковородку немытой оставить? Пошла отсюда, пока я тебе космы не поправила, — подтолкнула бля*инку.
— Чего?! — еще пуще прежнего раскрыла свои губошлепки, красавица.
Заклинило бедняжку, понимаешь. Не ожидала от меня такой прыти. Я же изначально молчала в тряпочку.
— Или хочешь, чтобы я твоему супружнику благую весть принесла? Че смотришь? Овцу она нашла! Коза блудливая! Угрожать она мне тут вздумала.
— Охренела?! Вали отсюда по-хорошему, пока я добрая, поняла меня?
