Д: Спросите ее, до сих пор ли она в том ресторане.
Э: Нет, но волнуется за них.
Д: Ясно, тогда возвращайтесь с ней туда и покажите их. Спросите, что сделать для нее или с ней.
Э: Она хочет, чтобы эти два человека поговорили. Я это сделал. Часть довольна! Теперь, кажется, все в порядке.
Д: Хорошо. Заберем ее оттуда в какое-нибудь приятное место и посмотрим, захочет ли она освободиться от убеждений и чувств прошлого.
Э: Да, очень.
Д: Где она носит бремя?
Э: В горле. (Часть Энди отдает бремя свету. Она счастлива, ей легко от того, что взрослые тоже ощущают боль, но она помогает им воссоединиться.)
Д: Вы упоминали еще одну часть. Попробуйте найти ее сейчас.
Э: Это трудно описать, я только вижу змею или канат вокруг тела.
Д: Что вы к нему чувствуете?
Э: Я боюсь его.
Д: В нашей практике есть правило, согласно которому вам ничто не повредит, пока вы не боитесь. Пусть напуганные части подождут в отдельной комнате, пока мы общаемся со змеей.
Э: Они ушли. Теперь мне интересно. Она боится мне что-то показывать.
Д: Спросите, что произойдет, если вы это увидите.
Э: Я обижу любимых и близких, они тоже сделают мне больно. Не хочет показывать, поэтому скрутилась и затаилась. Иногда она судит о людях по внешности — цвету кожи, чертам лица — и знает, что это плохо.
Д: Скажите, что мы избавим ее от всего, что заставляет так думать, и не придется никому говорить ничего обидного.
Э: Эта часть появилась, когда мне было тринадцать. Меня тогда дразнили одноклассники — за лишний вес, необычные интересы и дружбу с такими же, как я. Тогда появилась защитная реакция — думать, чем я лучше их. Из-за долгого плохого отношения я замкнулся.
Д: Скажите, что понимаете это, вполне предсказуемо осуждать остальных, чтобы почувствовать себя лучше. (Часть показала Энди сцену в столовой, где его с группой друзей задирает одна из популярных девочек. Это было унизительно, он злился. Взрослый Энди вошел в столовую и объяснил мальчику, что поведение девочки не имеет к нему отношения, поговорил с ней. Мальчик был в восторге, поскольку считал, что популярным нельзя противостоять. Теперь он готов уйти — и Энди перенес его в настоящее.)
Д: Готов ли он избавиться от бремени?
Э: Да, он сгорбился от тяжести, не может даже смотреть прямо.
Д: Куда он хочет отдать бремя?
Э: Огню. (Мальчик сбрасывает бремя в огонь и выпрямляется, став выше на треть метра. Теперь он понимает, что если сам кого-то обидит, как та девочка, то сможет извиниться. «Ему это не приходило в голову, пока я не поговорил с девочкой». Мальчик почувствовал себя увереннее и сказал: «Вижу, что девочка была несчастна и хотела почувствовать себя лучше, унижая его».)
Д: Энди, скажите обеим частям, что будете навещать их каждый день.
За короткое время Энди познакомился с двумя расистскими частями. Первая боялась проявлять любознательность и открытость к людям другой расы, этот страх Энди с трудом преодолевал в своей деятельности. Вторая проявляла расизм, чтобы почувствовать себя лучше за счет окружающих. Обычно у частей много причин держаться за расизм или игнорировать его. Но все части, в том числе мои, почти всегда молодые и застрявшие в прошлом и с облегчением избавляются от бремени.
Здесь действует одно из ключевых правил IFC: борьба с внутренними убеждениями и эмоциями дает обратный результат.
Надо слушать и исцелять части, направлять твердо и с любовью, пока они не избавятся от бремени.
В ходе исследования своих темных сторон можно набрести на нечто, непохожее на часть. Иногда это неприятные голоса или образы, но по сравнению с частями они плоские. Мы называем их случайными свидетелями, это впитанные фрагменты ненависти или зла, не прикрепившиеся к части, а свободно дрейфующие. В психодинамической системе их называют интроекцией. Но опять же, согласно закону внутренней физики, когда вы находитесь в «Я» и не боитесь, у них нет над вами власти.
Глава 11. Проявление
Когда части начинают доверять вашему «Я», они дают вам свободу действий в вашем теле. Тогда вы ярче переживаете чувства и эмоции, а в итоге стремитесь поддерживать физическое и психологическое здоровье. Чуткость к реакциям тела помогает понять, какие пища и активность для него полезны, какие вредны, и ваше поведение меняется в соответствии с этим. Кроме того, вашим Изгнанникам уже нет нужды использовать тело для привлечения внимания к себе и наказывать за его отсутствие, поскольку они могут обратиться к вам напрямую. Многие мои клиенты решили хронические проблемы со здоровьем, прислушиваясь к сигналам тела вместо того, чтобы казнить его за плохие известия.
В ряде духовных практик значимость физического тела преуменьшается, иногда оно даже считается препятствием к просветлению. Его потребности и импульсы якобы привязывают к материальному миру, возвышение над которым называют конечной целью. Кое-где плоть вместе с ее низменными потребностями и вовсе демонизируют. Но есть мнение, что тело — священный храм, требующий почтительного отношения, потому что в нем обитает дух. Так мы относимся к телу в IFC-терапии.
Основная задача терапии — развитие способностей к «Я»-управлению во внутреннем и внешнем мире. Чем больше «Я» в обеих сторонах жизни, тем более гармонично они связаны и сбалансированы. Для полноценного функционирования во внутреннем и внешнем мире «Я» нуждается в контакте с телом, в проявлении.
Если части разрешили вам выполнить упражнение из части II, вы представляете себе, что такое проявление. А если нет, у них есть причина не пускать вас внутрь.
Проявлению мешает многое, но в первую очередь травмы. Во время негативного опыта части, стремясь защитить ваше «Я», выносят его из тела, поэтому жертвы часто рассказывают, как будто видели себя со стороны (обычно сверху). После этого Защитники боятся проявления, поскольку застряли в травматичном эпизоде и считают, что сейчас вам столько же лет, сколько было тогда. Они уверены, что защищают ребенка.
Бремя травмы накапливается в виде плотной энергии, которая занимает много места внутри и препятствует проявлению «Я». В результате большинство проявляется не полностью, а следовательно, не достигает оптимального уровня «Я»-управления во внутреннем и внешнем мире.
Я уже писал, что в колледже играл в американский футбол. Это травматичный спорт, я перенес несколько сотрясений мозга. Я маленького роста для футболиста и играл защитником, часто на полной скорости врезался в полузащитника весом вдвое больше меня, тоже как следует разогнавшегося.
