– Я служу делу правосудия уже больше пятидесяти лет, не вам меня учить! Эта информация нужна мне к полудню. – Он схватил могучей рукой пальто. – И учтите: если я решу, что вы не предпринимаете всего возможного для поимки маньяка, вас немедленно отстранят от должности! – Он повернулся к Еве. – А вам, лейтенант, в этом случае останется заниматься подростками, ворующими сладости в магазинах.
Когда сенатор скрылся за дверью, Рокмен сказал, придав своему взгляду выражение кротости:
– Вы должны его извинить. Он убит горем. Какими бы натянутыми ни были его отношения с внучкой, семья для сенатора – это святое. Ее смерть, да еще такая бессмысленная, жестокая, для него огромный удар.
– Я бы не сказала, что сенатор производит впечатление человека, который едва стоит на ногах от горя, – негромко заметила Ева.
Рокмен пожал плечами и проникновенно улыбнулся.
– Гордые люди часто маскируют свое горе агрессивностью. Мы нисколько не сомневаемся в ваших способностях и профессионализме, лейтенант. Итак, майор, мы ждем материалы сегодня днем. Благодарю.
– Ишь, какой обтекаемый! – сказала Ева, стоило Рокмену аккуратно затворить за собой дверь. – Надеюсь, вы им не дадите записные книжки, господин майор?
– Я дам им все, что меня вынудят дать! – Уитни изо всех сил сдерживал гнев. – А вы постарайтесь раздобыть что-нибудь новенькое.
Полицейская рутина часто скучна и утомительна. После пяти часов изучения на компьютерном мониторе данных о людях из записных книжек Шерон Дебласс Ева так обессилела, словно пробежала марафонскую дистанцию. А ведь ей еще предстояло побеседовать с каждым из них!
Фини взвалил часть этой работы на себя, но даже при его опыте и отличном оборудовании быстро провернуть ее вдвоем им было не под силу.
Шерон пользовалась слишком большой популярностью.
Связываясь с клиентами убитой, Ева помнила, что обходительностью можно добиться больше, чем грубым напором. Те, кому не нравилось отвечать на вопросы по телефону, рисковали вызовом в управление полиции по обвинению в препятствовании правосудию.
К середине дня она лично пообщалась с первой дюжиной из списка клиентов, после чего отправилась допрашивать соседей Шерон.
Ближайшим соседом оказался тот самый элегантный мужчина из лифта по имени Чарлз Монро. Ева застала его дома: он принимал клиентку.
Стоя перед незваной гостьей в черном шелковом халате и источая запах соблазна, Чарлз обворожительно улыбался.
– Прошу меня простить, лейтенант. Сеанс заканчивается через четверть часа, и если вы…
– Я подожду. – Не дожидаясь приглашения, Ева прошла в квартиру.
В отличие от жилища Дебласс она была обставлена довольно старомодно: глубокие кожаные кресла и мягкие ковры.
– Видите ли… – Чарлз оглянулся на предусмотрительно прикрытую дверь в конце недлинного коридора. – Главное в моем ремесле – приватность и конфиденциальность. Клиентка вправе выразить неудовольствие, обнаружив у меня полицию.
– Не волнуйтесь. Где кухня?
Он тяжело вздохнул.
– Прошу сюда. Устраивайтесь, я скоро.
– Можете не торопиться.
Ева прошла в кухню. Здесь царила спартанская обстановка, контрастировавшая с изысканным уютом жилых помещений. Видимо, Чарлз тратил мало времени на еду. Тем не менее в кухне стоял огромный холодильник, в котором она нашла запасы пепси. Пока что этого было достаточно. Ева уселась и приготовилась ждать, пока Чарлз выпроводит клиентку.
Довольно скоро до нее донеслись негромкие голоса и смех – мужской и женский. Чуть погодя вошел Чарлз, улыбаясь уже знакомой ей улыбкой.
– Простите, что заставил вас ждать.
– Ничего. У вас назначена встреча с кем-нибудь еще?
– Только вечером. – Он взял себе пепси, открыл бутылку и перелил содержимое в высокий стакан. – Ужин, опера, романтический вечер…
– Вы любите оперу? – удивленно спросила она, заметив его усмешку.
– Ненавижу! Что может быть скучнее воплей грудастой особы по-немецки, да еще на протяжении целого вечера?
Подумав, Ева согласилась, что ничего.
– Увы, о вкусах не спорят. – Чарлз присел рядом с ней у окна и перестал улыбаться. – Я узнал о гибели Шерон из утренних новостей и не сомневался, что полиция ко мне заглянет. Ужасно! Не могу поверить, что ее больше нет.
– Вы хорошо ее знали?
– Мы соседствовали больше трех лет, иногда вместе работали. Если моей гостье или ее клиенту хотелось составить трио, мы объединяли усилия.
– А помимо дела?
– Шерон была красивой женщиной и находила меня привлекательным мужчиной. – Он повел плечами, обтянутыми шелковым халатом. – Если у одного из нас появлялось настроение порезвиться где-нибудь на природе, другой, как правило, шел навстречу… Но такое случалось редко. Знаете, работник кондитерской быстро утрачивает тягу к шоколаду… Она была мне другом, лейтенант. Я был к ней привязан.
– Можете сказать, где вы находились в ночь ее смерти между полуночью и тремя часами?
Чарлз приподнял брови. Если он и догадывался, что его могут причислить к подозреваемым, то ловко это скрывал. Впрочем, при такой профессии необходим актерский талант.
– Дома, с клиенткой. Она осталась на ночь.
– Так часто бывает?
– Обычно нет. Но эта клиентка предпочитает иметь в своем распоряжении целую ночь. Если вы будете настаивать, лейтенант, я, конечно, назову ее имя, хотя мне бы этого не хотелось. Позвольте, по крайней мере, сперва объяснить ей обстоятельства.
– Вам придется назвать ее имя: расследуется убийство, мистер Монро. Во сколько вы привели к себе клиентку?
– Часов в десять. Мы ужинали в «Миранде» – это кафе на Шестой авеню.
– Ах да, в десять часов…
Чарлз угадал ее мысли.
– Камера в лифте? – Он снова очаровательно улыбнулся. – Вам не кажется, что от этого закона несет нафталином? Наверное, вы могли бы привлечь меня к ответственности, но стоит ли тратить на это время?
– Всякие сексуальные действия в охраняемых зонах являются судебно-наказуемыми проступками, мистер Монро, – строго сказала Ева.
– Лучше Чарлз.
– Это мелочь, конечно, но вас, Чарлз, все равно могли бы лишить лицензии на полгода. Назовите мне клиентку, и мы тихо все уладим.
– Боюсь, вы лишите меня одной из лучших клиенток, – пробормотал он. – Ладно. Дарлин Хоу. Сейчас назову адрес. – Он сходил за электронной записной книжкой и продиктовал название улицы и номер дома.
– Спасибо. Шерон рассказывала вам о своих клиентах?
– Мы дружили. – Чарлз устало пожал плечами. – И, конечно, беседовали на профессиональные темы, причем не всегда соблюдая этику. У нее был кое-какой забавный опыт. Я придерживаюсь более традиционного стиля, а Шерон не чуралась… необычного. Иногда мы выпивали вместе по рюмочке, и она болтала. Но никогда не называла имен! У нее для каждого была смешная кличка: Император, Хорек, Малыш и так далее.
