– Что? Что я, не понимаю! Нет, я ни с кем, никогда! Насчет меня можете не сомневаться!
С этими словами охранник поспешно ретировался.
– Колян, давай побыстрее! – распорядился шеф. – Он скоро растреплет по всем знакомым…
– Да я уже заканчиваю… – Колян выскреб последние кусочки раствора, подцепил каменный блок, с усилием вытащил его из стены и уронил на землю.
– Ну, что там?
– Пустота какая-то… – пробормотал Колян вполголоса. – Тайник… вот он, тайник!
– Отойди!
Колян послушно отступил, а шеф занял его место, приподнялся на цыпочки и запустил руки в темное углубление. Пошарил там и вытащил небольшой деревянный ящичек.
Эльза восхищенно ахнула. Надежда подошла поближе, чтобы ничего не упустить.
– Вот оно! – шеф победоносно оглядел свою команду. – Мы его все-таки нашли!
– Вы обещали меня отпустить, когда найдете тайник, – напомнила ему Надежда Николаевна.
– Да-да, конечно, одну секунду… – шеф ощупывал ящичек со всех сторон.
Вся команда окружила его, не сводя глаз с находки, и Надежда под шумок перехватила у Эльзы поводок Цезаря. Брюнетка была так увлечена зрелищем, что ничего не заметила.
Наконец шеф нашел какую-то потайную пружину. Крышка ящичка откинулась…
– Что там? – воскликнула Эльза. – Драгоценные камни? Бриллианты? Изумруды?
– Черта с два! – шеф поднял руку, в которой был зажат маленький высохший, сморщенный плод, твердый, как камень.
– Что это? – удивленно проговорила брюнетка.
– Инжир, – ответила шеф. – Сушеный инжир.
– В просторечии фига, – подтвердила Надежда и с Цезарем на поводке рванула в сторону. Вернее, только попыталась, поскольку эта стерва в ботфортах тут же ухватила ее за полу пальто.
– Ты куда это намылилась?
Надежда рванулась, едва не упав, и под руку ей попался обломок камня, что Колян вытащил из стены. Не глядя, Надежда ткнула камнем назад – и попала!
Эльза вскрикнула и схватилась за лицо, сквозь ладони закапала кровь.
– Ну надо же! – восхитилась Надежда и, подхватив песика, бросилась к комендантскому дому.
Их никто не преследовал – шеф и вся его команда переваривали свое фиаско…
На крейсерской скорости Надежда пролетела территорию крепости и выскочила за ворота. А там еще немного пройти – и освещенная улица, маршрутки ходят.
В прихожей брякнул звонок, затем на дверь посыпались удары.
– Прохор! – крикнул Цезарь Николаевич. – Прохор, кто там ломится?
Тут он вспомнил, что Прохор отпросился на всенощную в Пантелеймоновскую церковь, и подошел к двери.
– Кто здесь?
– Дядя, откройте! – раздался за дверью умоляющий голос племянника. – Это я, Вацлав!
– Вацлав, ты знаешь, который час?
– Ну да, знаю. Но я ранен, мне плохо… впустите меня!
– Черт знает что…
Скульптор колебался, но, услышав за дверью весьма натуральный стон, все же откинул крюк и отпер замок.
Дверь тут же распахнулась, и в прихожую ввалился племянник – ничуть не раненый, но еще более бледный, чем обычно, и с бегающими глазами. За ним тотчас же протиснулись еще два человека – один приземистый, с мощными плечами и квадратным подбородком, другой – тощий, в котелке и галстуке-бабочке, с пронзительными и страшными глазами.
– Господа, что это такое? – воскликнул скульптор. – Убирайтесь немедленно! Вацлав, кого это ты привел?
– Это мои друзья, дядюшка!
– Какие еще друзья? Хорошими же друзьями ты обзавелся! Ты никогда не разбирался в людях!
Спутники Вацлава обменялись взглядами, и тощий нетерпеливо проговорил:
– Может, хватит уже баланду травить? Мы пришли дело делать, так начнем уже!
– Обождите, господа, я сперва с ним поговорю! Мы все решим по-хорошему!
– Вацлав, что вообще происходит?
– Дядя, я вам сейчас все объясню. Я должен этим господам денег… много денег…
– Вацлав, опять? Я же заплатил тебе большие деньги! Очень большие! Неужели ты уже все проиграл?
– Вот только не надо читать мне мораль! – с неожиданной злостью проговорил племянник. – Для меня это вопрос жизни и смерти! Мне нужно не нравоучение, а помощь! Реальная помощь! Мне нужно расплатиться, иначе конец!
– Вопрос смерти! – повторил у него за спиной тощий тип и облизал узкие губы.
– Но, Вацлав, я отдал тебе почти все свои деньги… отдал их тебе за ту вещь…
– Так отдай ее!
– Зачем она тебе? Ты не сможешь ее никому продать! Никто не даст за нее настоящую цену…
– Кончай уже! – прошипел тощий. – Мне скучно слушать ваши разговоры… пришьем твоего дядюшку, и дело с концом… – с этими словами он выхватил из рукава нож с узким длинным лезвием.
– Подождите, месье Гастон! – остановил его Вацлав. – Может, он нам еще понадобится. Иначе придется очень долго искать. Квартира большая, и мы провозимся до утра.
– Долго не хочу. До утра не хочу. Хочу, чтобы все было быстро! Быстро и красиво! Вы же знаете, как я ценю красоту! Вы же знаете, что я не простой налетчик, а декадент!
– Дайте мне минуту, месье Гастон!
Вацлав оттолкнул дядю, прошел в гостиную и снял со стены картину.
Под ней оказалась дверца сейфа.
– Дядюшка, скажите мне шифр. Не вынуждайте брать грех на душу. Скажите – и мы вас не тронем.
– Васятка и сам может открыть любой сейф, – проговорил тощий бандит.
– Это мы с нашим удовольствием! – подтвердил его немногословный спутник.
– Дядя, сэкономьте нам время! Скажите шифр!
– Ради бога! Если хотите, я его сам открою!
– Что ж, открывайте!
Скульптор подошел к сейфу, несколько раз повернул колесико с цифрами, и массивная дверца открылась.
– Вот видите – здесь нет денег! – проговорил Цезарь Николаевич, показав на открытый сейф.
– А это что? – Вацлав потянулся к деревянной коробке, лежащей в углу сейфа. – Это то самое, что вы у меня купили!
– Нет, это вовсе не то, можете в этом убедиться! – Цезарь Николаевич достал коробку из сейфа, открыл крышку, и в его руке оказался вороненый наган.
– Дядя, что за шутки? – вскрикнул Вацлав, попятившись.
– Это не шутки, это револьвер, и он заряжен. Так что лучше убирайся отсюда со своими дружками, иначе…
– Будет мокрота! – прошипел тощий тип и метнулся к скульптору.
Цезарь Николаевич замешкался, но в то же мгновение прогремел выстрел, и тощий бандит замер в прыжке и грохнулся на пол.
