— Командировка сокращена до минимума. Капец мальчишнику, — расстроился Гордей. Он уже смирился с тем, что из развлечений остается только казино, но Лузгин решил вообще улететь из Штатов. Когда еще представится возможность так здорово провести время? Надо же быть таким твердолобым, чтобы соблюдать только свои интересы. А кто подумает о несчастном Гордее? Кому нужен мужчина с нерастраченным потенциалом? Сегодня девочки довели его до полного изнеможения, но как же это было приятно. Они называли его гигантом. Понятно, что комплименты клиентам — часть их работы, но он получил все по высшему классу. Лузгин со своей верностью все испортил. Девочек можно нанять на несколько дней. Американцы так и не поняли, почему Лузгин отказался от их услуг. Голубев пытался перевести все в шутку, сказал, что отработает за себя и за того парня. Ему таки пришлось попотеть, но девочкам не пришлось жалеть. Они искренне хотели продолжения. Однако никто не знал, какая вожжа ударит под хвост обидевшемуся шефу. Значит, придется уезжать. Жаль. Лузгину что — он возвращается к любимой жене, а вот ему, Голубеву, такая перспектива не грозит. Как же все надоело…
— Ты можешь задержаться, но во вторник, максимум в среду быть на работе, — это был бальзам на душу Гордею, Лузгин решился на это, увидев, как помрачнело лицо партнера.
— Ты не шутишь? — оживился Гордей.
— Не шучу. Я сегодня займусь билетами. На какой день брать тебе?
— Дай мне максимум, — улыбнулся Голубев. — Это тебе, счастливчику, домой нужно, а мне бы век его не видеть.
— Зачем ты так живешь? Какой в этом смысл? — впервые за долгие годы Лузгин позволил себе задать эти вопросы вслух. Он подошел к креслу, и Голубеву стало совсем уж неуютно. — Кому это нужно?
На лице Голубева застыла натянутая улыбка. Лев вторгался в область, куда сам Гордей не любил захаживать. Если попытаться ответить, то получится, что он, Голубев, еще тот тип. И жена его — еще та сучка, которая гуляет от него без всякого стыда. При этом она не уходит от него потому, что привыкла к шикарной, беззаботной жизни, которую он обеспечивает, а он… Он не уходит потому… Однажды они попали в автомобильную катастрофу. Голубев был виновником происшедшего. Сам он тогда отделался легкими ушибами, синяками, царапинами, а вот Лариса угодила на операционный стол. После операции хирург сказал ему, что она не сможет иметь детей. Голубев тогда дал себе слово, что никогда не бросит эту женщину, если только она сама не захочет уйти от него.
Первое время после больницы у них словно второй медовый месяц начался. Не в плане безудержного секса, а в том трепете и нежности, которые ощущались в каждом взгляде, жесте. Ни Лариса, ни Гордей не вспоминали о том, что произошло. Как будто не было никакой аварии, больницы, приговора врачей. Голубевы словно открывали друг друга заново. Золотая пора. Воспоминания сдавили горло Гордея, стон рвался наружу, глаза повлажнели, сердце сдавило… Голубев опустил голову. Нет, Лев не должен видеть его таким. Потому что очень скоро наступили тяжелые времена. Глаза его стали сухими, как и отношения, которые с тех пор царят в их семье.
Вспыхнувшая было любовь умерла, начался период, когда было много обвинений, упреков, злости, измен. Они мучили друг друга. Лариса получала какое-то особое наслаждение от романов на стороне, а Гордей… Он не отставал. Он говорил себе, что должен терпеть все ее капризы, измены. Он должен вытерпеть все до конца. Это его крест. Признаться в этом было нелегко. Вот почему он пытался заглушить то обещание, словно наркозом, страстным, ни к чему не обязывающим сексом. Он успокаивал себя тем, что у него еще есть время начать жизнь «по-настоящему». По-настоящему. Так он подумал, когда впервые увидел Василису. Это была женщина, ради которой он мог бы нарушить свое обещание, не чувствуя за собой вины. Прошел год, но он до сих пор помнил то невероятное ощущение будущего счастья, которое переполняло его от одной мысли о возможности перемен. Рыжеволосая, не красавица, но и не дурнушка, зеленоглазая колдунья, она сразу привлекла его внимание. Как он тогда был красноречив. От волнения, кажется, он прочел Василисе целую лекцию о нэцке. Да, это его конек. Они бы еще многое узнали друг о друге, но появился Лузгин. Собственно, он уже был тогда, когда Гордей строил свои планы на песке. Надежда умерла, едва зародившись. Тогда он перестал строить планы на будущее, потому что в его будущем была лишь Лариса с постоянным лицемерием «на людях» и полным отчуждением в пределах так называемого семейного очага. В нем не было огня, ничего подобного, даже искры угасли. Сколько же они будут мучить друг друга? Лева прав, зачем все это.
Сегодня, глядя на Лузгина, он вдруг понял, что потом ничего не будет: ни семьи, ни детей. Нет и не будет того, ради чего мужчины сколачивают состояния, заключают сделки, рвутся к власти, поднимаются вверх по карьерной лестнице. Он — нищий с амбициями, единственное, что у него есть, жизнь во лжи, опутавшей его с головы до ног. Он словно в коконе из этой лжи, ему тяжело дышать. Словно паук, она оплела его своей паутиной и теперь осталось дождаться того момента, когда он не выдержит и перестанет трепыхаться.
Гордей поднялся. Встретился глазами с Лузгиным. Голубев чуть выше ростом своего шефа, только ростом, во всем остальном Лев впереди.
— Мне не безразлична твоя судьба, Гордей, — пауза затянулась, Лев решился продолжить: — Мы никогда не говорили о личной жизни друг друга. По-моему, то была ошибка. Давай изменим неписаные законы. Это в наших интересах. Поэтому мои вопросы…
— Если ты меня еще раз об этом спросишь, — сдавленно выдавил Голубев, — я отвечу на все твои вопросы. Но после этого мы уже не сможем работать вместе. Я не смогу…
— Поговорили… — вздохнул Лев.
— Расслабились, одним словом.
— Чем я-то могу помочь? — Лузгин уже сожалел, что нагородил такую гору проблем. Ситуация вполне обычная. Он не думал, что его негодование обернется для других таким тяжким разговором. Хотел мужик расслабиться, а он ему весь кайф обломал. Ну, сам решил не баловаться, а партнер-то при чем?
— Спасибо, — Гордей улыбнулся. Очаровательная улыбка, блестящие глаза. — Я со своей личной жизнью-неразберихой сам попробую разобраться.
— Как там: «Поборю я любую беду…» Ага, «бороться и искать, найти и не сдаваться».
— А что? Хороший девиз.
— Давай так. Ничего не было, — предложил Лузгин. Они уже десять лет вместе. Все у них было, хорошее и плохое, ластиком не вытрешь. Мужская дружба — словами не опишешь. Без нее нельзя, и точка. — Слышь, Голубев, ничего не было!
— Это ты о том, что Лариске о моих амурах не станешь рассказывать?
— Нет. Я имею в виду наш сегодняшний разговор.
— Договорились, — Гордей пожал протянутую руку, облегченно вздохнул.
— Спать расхотелось?
— Пожалуй.
— Тогда пойдем в бар, — Лев надел туфли. — Ты ничего не имеешь против «Кровавой Мэри»?
— Ты сможешь сказать это на английском?
— Сейчас? С удовольствием.
