Моя мама не понимает меня, удивляется, когда я разговариваю с ней по телефону в дурном расположении духа. Леву она обожает, а меня стращает то и дело, что с таким характером можно потерять золотого мужа. Милая мама до сих пор уверена, что счастье находится в прямой зависимости от материальных благ. Я получила их в избытке, так что должна светиться от восторга! А я спрашиваю себя, сколько должно быть шуб, машин, домов, квартир, всякой другой дребедени, которой многие придают такое большое значение, чтобы моя душа обрела желанный покой? Мне так важно сознавать, что я — не просто жена Льва Лузгина, а человек со своим мировоззрением, с собственными желаниями, мечтами, что простираются далеко за пределы очередного колечка или модной тряпки. Лева так хорошо начинал, его слова согрели мое истерзанное одиночеством сердце, словно целительный бальзам. Потом все свелось к банальному домострою. Лузгин обозначил территорию, перечислил обязанности, думая, что тем самым облегчает мне жизнь. Деловой человек, весьма рассудительный и серьезный (если речь не идет об игре, разумеется), он решил, что, расчертив мне все дорожки, убережет от неверных шагов. Наивный мужчина. Ведь не мог же он думать, что я так предсказуема, так просчитываема? Нет, он бы попросту не женился на мне, если бы я показалась ему примитивной, как амеба, податливой, как пластилин. Его привлекло совсем другое. Он понял, что со мной нужно держать планку на высоте, что и моя закреплена достаточно высоко. Что же случилось потом?
Чтобы выяснить программу дальнейших действий, я обратилась к Варьке Правдиной. Мне было важно услышать ее совет. Она умела видеть то, что для обычных людей оставалось полнейшей загадкой. Воистину природа была к ней щедрее, чем к нам с Ладой вместе взятым. К бесспорному уму и приятной внешности Варька получила дар предвидения, врачевания. Этот рентген мог просветить любое, самое темное пятнышко. Однако Правдина чаще поступала весьма жестоко: она отказывала нам в помощи, предоставляя каждой пройти свой путь самостоятельно.
— Ты должна пройти свой путь до конца!
Сколько раз и я, и Лада слышали эти слова, когда надеялись на совершенно иное. Обижаться, настаивать было бесполезно. За годы дружбы мы научились обращаться к Варе лишь в самых экстренных случаях, самых-самых. Мне бы хватило пальцев на одной руке, чтобы пересчитать, сколько раз я пыталась при помощи Варькиных способностей стать на путь праведный, а Лада — и того меньше. Как только я поняла, что мой второй муж — игрок и, в какой-то степени, тиран, я почувствовала, что теряю почву под ногами.
— Сделай так, чтобы ты всегда была рядом, — неожиданно легко дала совет Правдина. — Сделай так, чтобы он нуждался в тебе каждую минуту. Пусть азарт станет и твоим хобби! Сделай хотя бы вид, что ты тоже увлечена игрой.
— Покажи ему, что ты тоже не лыком шита! — Лада, как обычно, была категорична и более прямолинейна в суждениях.
В свете слов Правдиной отъезд Лузгина в Мекку игорного бизнеса без меня означал непродуманный, ошибочный ход, фиаско. Я ждала, когда станет возможным доверительно побеседовать с Варей, а пока вот уже третий день я вела долгие диалоги сама с собой. Время от времени я подходила к телефону — деваться-то некуда. Это средство общения порой кажется мне самой настоящей пыткой. Приходилось отвечать на расспросы мамы, на быстрые речи Лады, а вот Правдина на связь не выходила. Я хотела и боялась разговора с Варей, потому что знала: с ней никакие хитрости не проходят. Она просто не стала при всех показывать, что давно разоблачила меня. Она уже знает, что мое чувство к Лузгину нуждается в проверке, в обновлении. Его нужно реанимировать, вдохнуть в него силу, и тогда окажется, что все у меня, Василисы Лузгиной, в полном порядке. Поможет ли Варька? Нет, я чувствую, она произнесет одну из своих сакраментальных фраз и оставит меня один на один с моими проблемами. Надеюсь, она поступает правильно. Что неоднократно подтверждалось. Но вот что самое трудное — пережить период метаний и неизвестности достойно.
Человеку свойственно искать себе проблемы на голову именно тогда, когда в жизни его наступает безоблачная полоса. Оказавшись без привычного преодоления трудностей, он начинает монотонно, упрямо искать негатив там, где его изначально быть не может. И самое грустное, что со временем находит, ввергая себя в пучину очередной депрессии, скандалов, пустоты. Впасть в такое состояние всегда легче, а вот снова прийти в норму — трудновато. Однажды я уже прошла путем погружения в бездну отчаяния, а потом долго выкарабкивалась на поверхность. Первый раз это случилось как результат первой любви (объект был выбран не самый удачный — женатый мужчина), второй — неожиданная инициатива моего первого мужа расторгнуть брак. Оба раза мне было необычайно тяжело снова возвращаться к обычной жизни, замечать каждодневные мелочи, видеть голубое небо над головой. Поднять голову и распрямить плечи — дело крайне важное. Роль несравненной Ладуси в моем воскрешении переоценить трудно. Да и Варька по-своему пыталась наставить меня на путь истинный. Короче, я благодарна подругам, потому что бывают в жизни ситуации, о которых маме не расскажешь, а молчать нет никакой возможности.
Поскольку нынешнее мое состояние я назвала бы пограничным между депрессией и желанным покоем, я верила, что только серьезный разговор с Варей подвинет меня в ту или иную сторону. Вяло занимаясь уборкой, я все прислушивалась: мне казалось, что даже телефонный звонок Правдиной зазвучит как-то по-другому, что позволит мне сразу понять — она! Я уже завершала уборку второго этажа, а ожидаемого звонка все не было. По мобильнику Лада выходила на связь без какой-либо закономерности. Для нее набрать мой номер — такое же привычное необходимое дело, как дышать. Она могла звонить из машины, из салона красоты «Феникс», из сауны, из ресторана, где проходила очередная встреча с нужными людьми. Лада набирала номер просто для того, чтобы услышать мой голос, словно он был доказательством того, что у меня все в порядке. Я боялась признаться, что на самом деле терзаюсь и потеряла покой. Стоит моей несравненной подружке почувствовать это состояние, как она бросится наводить порядок в моей личной жизни. Я не хочу этого потому, что, во-первых, мы однажды договорились: нельзя распускаться и сразу бросаться за советом и помощью к друзьям и подругам. У каждого свои проблемы, поэтому обременять друг друга еще одной ношей, сбросить которую не позволит наша многолетняя дружба — в высшей степени эгоизм. Зная, как близко к сердцу примет все мои горести Ладуся, каким суровым взглядом скользнет по мне Варька, я изо всех сил делала вид, что все еще хозяйка собственной жизни. Я диктую обстоятельствам, а не они вертят мной.
Завершая уборку на веранде, я чувствовала, что пытаюсь обмануть не только моих подруг, но и себя саму. Я была уверена, что мне необходима дружеская вечеринка с разложенными картами, с бутылочной сухого красного и разговорами по душам. Этого было бы достаточно, чтобы в моей душе снова воцарился покой. Я уже представляла, как мы сидим в моей просторной гостиной или в нашем любимом кафе «Париж». Сколько наших разговоров слышали его стены, сколько чашек чая было выпито, сколько пирожных съедено. Мы так давно не собирались под его гостеприимным кровом. Закрыв глаза, я даже ощутила тот неповторимый, узнаваемый запах, что царит там. Я знала, что стоит только намекнуть, как Лада с радостью согласится поужинать в кафе. Варька для проформы поворчит. Она у нас домоседка, у нее свой жизненный график, в котором для крепкой, многолетней дружбы, безусловно, отведено место.
