Оказавшись в машине, я с облегчением расслабилась, голова моя безвольно повисла и так болталась всю долгую дорогу. Это была самая длинная дорога в моей жизни, потому что в какой-то момент меня жутко затошнило. И тут включились остатки сознания, стало ужасно стыдно за себя, такую размазанную, потную, отупевшую. Я боялась, что на очередном ухабе, очередной яме, на которые так щедры наши дороги, меня вывернет наизнанку. Я глубоко задышала, держа глаза открытыми. Мне казалось, что тошнота немного отступает, но стоило мне на мгновение закрыть глаза, как машина превращалась в космический корабль, в который я попала, конечно же, случайно. Мой вестибулярный аппарат не выдерживал перегрузок. Проклятый «Shake»!
По-видимому, было заметно, что я чувствую себя погано. Сказать хоть что-то я не могла, боялась даже раскрыть рот. Лада ласково гладила меня по плечу. Она что-то говорила водителю, а я все ждала, когда же мы приедем. Едва машина остановилась, я буквально вывалилась из нее. Лада замешкалась, рассчитываясь с водителем, а я чудом добралась до бордюра у газона и села на него, обхватив голову руками. Я из последних сил боролась с дурнотой. Голова раскалывалась, я с трудом ворочала глазами, сообразила, что я не у себя дома. Я поняла это, увидев вокруг многоэтажки. На моей улице — лишь частные дома, и сама улица мало напоминала проспект, заполненный даже в такой поздний час прохожими.
— Хватайся и пойдем, — Лада помогла мне встать.
Вопрос о том, куда мы приехали, вспыхнул в моих пьяных мозгах лишь на мгновение. Поняв мой невысказанный вопрос, Лада объяснила:
— Мы идем ко мне. Я не могу оставить тебя дома в таком виде. — Мое нечленораздельное мычание она проигнорировала. Когда же мы поднялись на четвертый этаж, мне было уже все равно, где я нахожусь. Единственное, что мне было нужно, — туалет, потому что с каждой секундой мне становилось все хуже. Лада потащила меня по своей шикарной квартире, включила свет и помогла опуститься возле унитаза. Закрыв за мной дверь, она пообещала принести воды. Едва оставшись одна, я вырвала. Мне казалось, я задохнусь, все мои внутренности вывернуло наружу. Лада стояла рядом со стаканом воды, но без комментариев. Любые слова были бы излишни.
Не знаю, сколько времени я провела в обнимку с унитазом. Я была опустошена и невероятно хотела спать. Глаза закрывались, язык прилип к небу. Обессиленная, я выпила пару глотков воды и виновато посмотрела на Ладу. Она помогла мне подняться, провела в комнату, которую я не узнавала. Кажется, это гостиная? Помню, в первый раз увидев, как со вкусом все подобрано, я подняла вверх большой палец и произнесла:
— Perfect! — Все-таки я закончила факультет иностранных языков. В моем лексиконе не было другого слова, столь точно определявшего старания Лады.
Но сейчас мне было не до цвета обоев, не до шикарных занавесок из органзы. Меня трясло. В желудке угнездилась обжигающая боль. Горечь подступала к горлу, доставляя непереносимые мучения. Я поклялась себе, что больше никогда в жизни не стану пить, и не только «Shake», но и все остальное разнообразие спиртных напитков. Я не могла без отвращения думать даже о таком безобидном напитке, как пиво, к примеру. Говорят, оно хорошо на похмелье, но было невозможно представить, что я смогу сделать хоть глоточек.
— Вот уж не думала, что у тебя отсутствуют тормоза, — стаскивая с меня одежду, удивилась Лада.
Правда, я заметила озабоченность в ее глазах и была ей крайне признательна. Жаль, сказать ничего не могла. У меня не было сил ни поблагодарить, ни оправдываться, ни спрашивать. С одной стороны, я ощущала себя виноватой, с другой — а что с другой? Я должна была узнать, что со мной случилось в этом волшебном баре. Кроме понимания, что я перебрала спиртного, я пребывала в неизвестности по поводу всего остального. Лада проявила удивительную проницательность. Укрывая меня пледом, она старательно подоткнула его под мои ледяные ноги.
— Спи, завтра поговорим. Мобильный с тобой? — Я кивнула. — Это я на тот случай, если позвонит Лева. Скажу, что попросила тебя ночевать у меня.
В который раз за этот вечер я изменила свое отношение к Ладе. Я то сгорала от ревности, приписывая ей роман с моим мужем, то восхищалась ее женственностью и умением вести себя. Потом я злилась на ее нечеловеческое обаяние, которое она изливала во вселенском масштабе. Сейчас я испытывала чистую благодарность за то, что она меня понимала, за то, что она спасала меня, привезла к себе домой и ухаживает, как за ребенком. Я пыталась забыть, что это она же была инициатором похода в тот злосчастный бар. Хотя я могла напиться и в «Метрополе», и в «Да Винчи». Досадная случайность, учитывая, что я предпочитаю водку в количествах, позволяющих никогда не терять над собой контроль.
Сегодня получилась промашка. Я закрыла глаза и, схватившись за закружившийся диван, рухнула в неизвестность. Нирвана, в которую я канула, стала спасением. Когда Лада вошла, чтобы посмотреть на меня, послушать мое дыхание, она не стала включать верхний свет. Торшер освещал мое распластавшееся на диване тело. Противно посвистывая и похрипывая, я крепко спала. Осторожно поправив плед, Лада открыла пошире окна и отправилась принимать душ.
РАСКАЯНИЕ
Благо, что завтра было воскресенье. Большая для меня удача. Потому что Лада не уехала в салон, а значит, могла уделить мне внимание. То была изначальная договоренность между нею и ее правой рукой Галочкой Бродской — в воскресенье хозяйка отдыхает. Только что-то из ряда вон выходящее могло стать причиной вызова Лады в салон. В этом году планировалось открытие еще двух филиалов «Феникса», владелицей которых должна была стать моя несравненная подруга — самая красивая деловая женщина в городе. Да что там в городе — на бескрайних просторах всего бывшего СНГ!
Сегодня эта суперженщина ухаживала за тяжелобольной подругой. Диагноз предельно прост, называется — похмельный синдром, но чувствовала я себя убийственно. Оторвать голову от подушки не представлялось возможным. Я едва могла пошевелиться, но, видимо, тонкий слух хозяйки уловил шорох. Через мгновение после моего тяжелого пробуждения в дверях гостиной появилась Лада. Она выглядела свежей и отдохнувшей. Я точно знала, что моя физиономия выглядит отвратно. От головной боли хотелось завыть, любое напряжение вызывало ее усиление. Я отказалась от словоизлияний и ограничилась слабым взмахом руки.
— Доброе утро, красавица, — присаживаясь на краешек дивана, произнесла Лада и внимательно посмотрела на меня. — Хороша, чертовски хороша. На, выпей.
В руке Лады был высокий стакан с какой-то шипящей жидкостью. Пузырьки поднимались вверх, лопались, новые спешили на поверхность. Я не стала задавать вопросов, медленно оторвала голову от подушки, правую ладонь прижала ко лбу, левой рукой взяла стакан. Закрыв глаза, одним глотком выпила нечто, напоминающее минералку со своеобразным привкусом. Тяжело задышала, количество жидкости показалось мне запредельным. Я боялась, что мне придется бежать в туалет. Но тошнота поднялась и как-то быстро успокоилась, оставив ощущение тяжести в желудке. Это можно терпеть. К тому же я обрела способность разговаривать.
