– И еще одна просьба, миссис Суини. Совсем о другом. Не могли бы вы найти те газетные вырезки по поводу моей матери, о которых говорили?
– Попробую. Обычно у меня сохраняются все реликвии. Особенно, если они касаются детства и юности.
– Я была бы вам так благодарна.
– Обязательно поищу. А теперь займитесь своим лицом. Я иду к Рогану.
Она одарила Мегги обнадеживающей улыбкой и удалилась.
Как она и думала, Роган, еле сдерживая ярость, продолжал мерить шагами переднюю.
– Где она, дьявол ее дери? – рявкнул он, увидев спускавшуюся по лестнице бабушку. – О чем она думает, хотел бы я знать? Черт…
Миссис Суини величавым жестом остановила его словоизвержение.
– О том, что надеть, чтобы произвести наилучшее впечатление на публику. Неужели ты не понимаешь этого?
– О, конечно, это так важно. – Ему тоже хотелось, чтобы его опекаемая не ударила лицом в грязь, не подвела своего патрона, но все-таки сколько можно? – Никогда не думал, что провести рукой по волосам и натянуть платье может занять столько времени, – проворчал он.
– Ты слишком долго ходишь в холостяках, мой дорогой. Если, конечно, не решил возвести это в принцип. – Она поправила на нем галстук, вовсе не нуждавшийся в этом. – Как изумительно ты выглядишь в смокинге!
– Бабушка, не трать времени на восхваления.
– Я пришла как раз сказать тебе, чтобы ты отправлялся без нас. Мы приедем с Мегги, когда она будет готова.
– Она должна была быть готова полчаса назад!
– Но этого не произошло. Разве не эффектней будет, если она явится, когда все будут в сборе? Ты же так любил театральные представления, мой мальчик.
Бабушка была, как всегда, права. Ну, если не всегда, то часто.
– Хорошо, – проворчал он и взглянул на часы. – Мне уже нельзя больше задерживаться. – Однако ему хотелось задержаться и войти в галерею вместе с Мегги. Ради нее, разумеется, не для себя. – Оставляю ее в твоих надежных руках. Я пришлю за вами машину, сразу как приеду в галерею. Ни в коем случае не задерживайтесь больше, чем на час. Обещаешь?
– Можешь положиться на меня, дорогой.
– Я знаю. – Он поцеловал ее в щеку. – Кстати, миссис Суини, я еще не говорил вам сегодня, что вы превосходно выглядите?
– Еще нет. Но теперь сказал.
– И готов повторить это много раз!
– А сейчас беги и оставь Мегги на моем попечении.
– С удовольствием. – Подходя к входной двери, он еще раз взглянул на пустой лестничный пролет, и во взгляде снова мелькнуло раздражение. – Желаю тебе справиться с ней, – сказал он на прощание. – Клиент не из легких.
После его ухода миссис Суини вздохнула с некоторым облегчением, но подумала, что последние слова внука были совершенно справедливы.
Глава 9
Все было сделано как надо, как ему хотелось. Все предусмотрено. Освещение отличное – ни один изгиб, ни одна грань стекла не оставалась неосвещенной. Музыка – сейчас играли вальс – лилась по залу, словно тихие счастливые слезы. На серебряных подносах изящные официанты в ливреях разносили искрящиеся бокалы с шампанским. Легкий звон хрусталя и негромкий рокот голосов, соединяясь со звуками музыки, создавали приятную полифонию.
Да, ничего не упущено. Все на месте. Кроме, хмуро подумал Роган, оглядывая зал, самого художника.
– Все очень хорошо, Роган, – одобрила стоявшая рядом с ним Патриция, как обычно элегантная, в узком белом платье, отделанном стеклярусом. – Успех обеспечен.
Он повернулся к ней.
– Ты думаешь? Время покажет. Его пристальный взгляд задержался на ней, и она вдруг почувствовала себя неловко.
– В чем дело? – поинтересовалась она с легким смехом. – У меня измазан нос сажей?
– Совсем нет.
Он поднял бокал с шампанским, одновременно проклиная Мегги за мысли, которые та постаралась поселить в его голове и которые могли вбить клин между ним и Патрицией и усложнить, если не омрачить, их долголетнюю дружбу.
Она влюблена в меня? Какая чепуха! У Мегги просто больное воображение.
– Извини, – сказал он. – Немного задумался. Не понимаю, почему до сих пор нет Мегги.
– Она будет с минуты на минуту, я уверена. А пока люди и так ослеплены представившимся зрелищем.
– Надеюсь. Но какое несерьезное отношение ко времени!
– Роган, дорогой, наконец-то я вас нашла! Вернее, это уже сделала моя Патриция.
– Добрый вечер, миссис Коннели. – Роган пожал протянутую руку. – Рад видеть вас. Ваше присутствие всегда приносит успех моим выставкам.
– Льстец!
Энн Коннели, мать Патриции, сбросила с плеч норковую накидку и беспечно рассмеялась.
Это была женщина, чьим главным принципом в жизни являлось поддержание своей красоты, которую она приравнивала к чувству собственного достоинства и считала таким же важным, как воспитание детей и управление домом. Она никогда не пренебрегала своими обязанностями, а потому ее дом, ее дети и ее красота оставались на должном уровне. Впрочем, красоту она бы поставила на первое место. За нее она боролась уже не менее половины века и пока еще выходила из этой битвы победительницей.
– А ваш супруг? – учтиво спросил Роган. – Тоже пришел?
– Разумеется. Деннис где-то уже дымит сигарой и обсуждает финансовые проблемы. О, спасибо, – добавила она, потому что Роган подозвал официанта и вручил ей бокал с шампанским. – Но вы же знаете равнодушие Денниса к искусству. Даже ради вас он не проявит к нему интереса. Ах, какая чудесная работа! – Миссис Коннели указала на скульптуру рядом с ними. – Привлекает и тревожит в одно и то же время, не правда ли? Патриция говорила, что познакомилась с автором, вчера, мельком. Я тоже очень хочу увидеть ее.
– Она должна уже скоро приехать. Пожалуй, вы обнаружите в мисс Конкеннан те же контрасты, которые так тонко подметили в ее работе.
– Предвкушаю удовольствие. Отчего вы так редко стали бывать у нас, Роган? Я все время пристаю к Патриции, чтобы она привела вас к нам.
Она кинула на дочь заговорщический взгляд, туманно говоривший: ну же, дорогая, пора проявить побольше активности. Не упускай его, иначе будешь очень сожалеть.
– Я был крайне занят последнее время, миссис Коннели, – оправдываясь, сказал Роган, – но обещаю исправиться.
– Прощаю вас. И ждем к обеду в один из дней на следующей неделе.
– С удовольствием принимаю приглашение. Джозеф! Извините, я вынужден отойти.
– Зачем так явно настаивать, мама? – недовольно сказала Патриция, когда Роган ушел.
– Кто-то ведь должен наконец это сделать, моя девочка. До каких пор он будет обращаться с тобой, как со своей сестрой? – Посылая улыбки через зал знакомым, она продолжала, понизив голос:
