– Нет, можно. – Она находилась в таком радужном настроении, что даже забыла обидеться.
– Хорошо, тогда я позвоню и закажу грузовик. Сколько времени вам понадобится, чтобы все закончить с упаковкой?
– Один час.
– Даю вам два с половиной. Надеюсь, телефон работает?
– Ах, как вам идет быть насмешливым, – игриво сказала она, подходя к нему вплотную. – Почти так же, как этот ваш неотразимый галстук.
Прежде чем оба успели подумать, она ухватилась за галстук и притянула к себе владельца. Теплые губы прижались к его губам, а свободная рука скользнула по его темным волосам. Хватка становилась тем сильней, чем крепче ее тело прижималось к его груди. В поцелуе был жар, злость, горечь.
Так же стремительно, как притянула, она оттолкнула его.
– Просто порыв.., извините, – сказала она с улыбкой. Сердце у нее колотилось как бешеное, но об этом она вспомнит потом. Сейчас же она добавила, глядя ему прямо в глаза:
– Отнесите это за счет недостатка сна и избытка энергии. А теперь…
Она хотела повернуться, но он удержал ее. Нет, так легко ты от меня не отделаешься, подумал он. Захватить врасплох, а потом оттолкнуть… Нет уж!
– У меня тоже порыв, – пробормотал он и слегка притянул ее за шею, глядя прямо в глаза. В них было настороженное удивление, ожидание, но она не оказывала сопротивления. Ему показалось – до того, как он коснулся ее губ своими, что изумленное выражение ее глаз сменилось на игривое. Но и оно длилось недолго. Зато поцелуй был бесконечным, нежным и жгучим в одно и то же время. Таким же неожиданным, как рождавшиеся в огне плавильной печи цвета и формы; он смирял и возбуждал, обуздывал и будоражил.
Ей показалось, она услышала какой-то посторонний звук, похожий и на легкий стон, и на вздох, и была поражена, когда поняла, что он исходит из ее собственного горла. Но она не отпрянула, даже когда звук повторился снова – тихий, беспомощный, удивленный. Она не оторвала своих губ от его – умелых и настойчивых. Не сделала этого, потому что была не в силах. Не хотела.
Она словно бы растворялась в нем – медленно, постепенно. Изначальная внезапная вспышка пламени унялась, превратилась в ровный спокойный жар.
Он уже не помнил о своем раздражении, злости, ощущая лишь одно – жажду жизни. Ему хотелось одерживать верх, побеждать, брать силой. Цивилизованный человек в нем куда-то отступил; на смену всем этическим нормам поведения приходила атавистическая, древняя потребность применить насилие, силу, почувствовать ее самому и дать почувствовать другому. Но он не одобрял этого превращения.
У нее закружилась голова. Она вынуждена была искать поддержку, рука оперлась о высокую спинку кресла. Несколько глубоких вдохов помогли восстановить дыхание. Она увидела, что он пристально смотрит на нее – в его глазах открытое желание и потрясение.
– Что же, – с трудом проговорила она, – обо всем этом следует серьезно поразмыслить.
Еще смеет иронизировать!
Роган молчал. Он думал сейчас о том, что глупо с его стороны осуждать себя за полубезумные эротические мысли, только что посетившие его: как он бросает ее на пол, срывая с нее нелепую фланелевую ковбойку, рваные джинсы… Он ведь и не пытался осуществить их. Он лишь поцеловал ее. Дружеский поцелуй, выразивший его восхищение ее работой. Поцелуй-поздравление. Кроме того, она первая начала все это.
– И все же не надо забывать, – ровным голосом заговорил он, – что наши отношения чисто деловые. Было бы не слишком умно, даже разрушительно, вносить в них что-то, что…
Господи, что он несет!
Она чуть склонила голову, раскачиваясь на пятках.
– Вы хотите сказать, – спросила она с вызовом, – что совместное спанье было бы разрушительным?
Конечно, так он и знал! Она постарается сделать из него идиота. Другого он и не заслуживает за свои дурацкие рассуждения. И ведь он продолжает желать ее, несмотря ни на что. Черт побери!
То, что он произнес, опять звучало глупо, он понимал это.
– В данное время необходимо думать о вашей выставке.
– Ну да, конечно.
Она отвернулась, начала убирать инструменты. На самом деле ей просто нужно было прийти в себя.
Все эти годы она не была неразборчива в своих нечастых интимных связях, не ложилась в постель с каждым понравившимся ей мужчиной. Далеко не так. Однако было приятно чувствовать себя свободной и независимой в этом вопросе и самой решать, кто станет ее любовником.
Сейчас, она это хорошо понимала, выбор ее пал на Рогана Суини.
– Зачем вы поцеловали меня? – просто спросила она, продолжая уборку.
– А вы?
– Я вам уже говорила. На радостях.
– А я, потому что вы раздражаете меня. Она выпрямилась, насмешливо посмотрела на него.
– Поскольку я все время делаю это, боюсь, нам придется слишком много времени уделять поцелуям.
– Ну, это во многом зависит от нас самих. Снова чересчур серьезно и чопорно! – выругал он себя.
– Догадываюсь, вы обладаете колоссальной силой воли, – съязвила она. – Мне ее не хватает. – Она тряхнула волосами, сложила руки на груди. – Интересно, что вы сделаете, если я решусь вам отказать? Прогоните в три шеи?
– Не думаю, что до этого дойдет. – К нему уже возвращалось спокойствие, а с ним и утерянное чувство юмора. – Для вас сейчас важнее всего ваше будущее, а потому на какое-то время вы позабудете о настоящем, и я могу считать себя в безопасности.
– О, конечно. Спасибо, что разъяснили. Итак, будем использовать друг друга в профессиональном смысле – и дела пойдут!
– Я бы сказал, не использовать, а помогать друг другу. – Нет, ему душно здесь, с этой чертовой женщиной! – Я, пожалуй, все же пойду и позвоню насчет грузовика.
– Роган! – Она произнесла его имя, когда он уже был около двери. – Я хотела бы поехать с вами.
– В Дублин? Сегодня?
– Да. К тому времени, как подъедет грузовик, обещаю быть готовой. Только нужно по дороге остановиться у моей сестры.
Она сдержала обещание: когда увозили груз, она уже забрасывала свой чемодан на заднее сиденье легкового автомобиля Рогана.
– Займет не больше десяти минут, – сказала она, когда отъехали от ее дома. – Надеюсь, Бри напоит нас чаем или кофе.
– Прекрасно.
Они молча доехали до « Блекторна», и Роган вошел вслед за Мегги в дом через заднюю дверь, оказавшись сразу на кухне, где, конечно же, находилась Брианна – в белоснежном фартуке, с измазанными мукой руками.
– Прошу простить меня, мистер Суини, – извинилась она, – у нас сейчас гости, я должна сделать к обеду пирожки.
– Бри, я уезжаю в Дублин.
Мегги смотрела на нее встревоженно.
