— Я постараюсь, — выдавил он маленькую ложь, сглатывая ком в горле. — Тюрьма очень хорошо отрезвляет. По себе знаю. Потрать это время с пользой, попробуй найти смысл. Вдруг получится. У меня же получилось.
За дверями его встретил Кирилл Данберг, отец Маши. Некогда близкий друг семьи Архиповых выглядел надломленным, даже не пытаясь притворяться.
— Стас… хорошо, что встретились. Оно знаешь как… столько всего произошло. Я не хотел этого, правда. У нас с твоим отцом равен счет. Он за твои ошибки заплатил, я — за Машкины. Единственное, что хочу теперь, это забрать ее. Она в тюрьме не справится, ты же ее знаешь.
И вдруг Стас действительно увидел, что у Маши еще есть шанс. Она пыталась себя убить — выжила. Впала в алкоголизм — жива до сих пор. Если переживет тюрьму, то это будет знак, что она еще может сложиться, как кубик Рубика.
Фаталист — это призвание… Но когда сам счастлив, то и другим желаешь того же.
— Ей не психиатрическая лечебница нужна, — сказал Стас. — Ей смысл в жизни нужен. Свет.
Кирилл смотрел непонимающе, но и без злобы. Казалось, ему все равно. Но он тем не менее согласно кивнул и сказал на прощание, задумчиво и глухо:
— …что же мы все натворили.
— Ничего того, за что невозможно расплатиться, — уверенно ответил Стас.
Демонов внутри не было, они не грызли душу, не поедали сердце, и Стас чувствовал, что вот сейчас, в этот самый момент, заканчивается прошлое, где чередой черно-белых воспоминаний останется семейство Данберг. Он их больше никогда не увидит, даже во сне.
А впереди была только она — Саша.
Эпилог
В день свадьбы, тридцатого октября, погода стояла ясная и… морозная. Неожиданное похолодание, естественно, огорошило неподготовленные городские власти, но Саше было наплевать, даже если торт покроется инеем, как и ее фата.
Стас еще на рассвете разбудил ее, чтобы поговорить. Он был слишком взбудоражен, хотя волноваться, вообще-то, принято невесте. Пришлось успокоить его ласково и нежно, как он любит.
Потом Саша впопыхах надела теплую тунику, а Стас натянул жутко растянутый свитер под цвет глаз, с широким вырезом. Растянутый, ибо Саша часто под этот свитер ныряла, и они вдвоем ходили по комнате, чувствуя друг друга кожей и целуясь.
Сейчас они торопились, потому что прибыла Эмили Райт.
Выйдя на крыльцо особняка, они смотрели, как тормозит такси, как водитель достает большой чемодан из багажника и открывает дверь худощавой диве, которая даже в холод была в темных очках.
Саша спустилась к ней, и Эмили поспешила передвинуть очки на макушку.
— При-вьет, — с жутким акцентом сказала актриса и улыбнулась.
Они с первого взгляда словно узнали друг друга, хоть никогда не встречались — просто посмотрели друг другу в глаза, и будто души соприкоснулись.
Да, Арес не разменивался по пустякам. Саша попросила взять автограф, он привез актрису. Хотела свой маленький мир — и он его построил, заполнил незабываемыми моментами и зажег там звезды.
Утро прошло в приятной суете, заполненной смехом. Эмили рассказывала, как Стас на Тибете ныл все время о своей любви, и местные ему жутко сочувствовали, даже снадобье подарили, которое убивает мужскую силу.
— Я его не пил! Ну зачем мне врать?! — возмутился Стас, сдерживая приступ хохота. — Невеста моя, немедленно подтверди, что я полон мужской силы.
И Саша подтвердила, поцеловав его и признавшись:
— Я за эти два месяца три килограмма сбросила.
И снова взрыв хохота. И глинтвейн на брудершафт со Стасом, чтобы согреться. И Настя с Цербером, целующиеся по углам, когда думают, что их никто не видит.
По двору сновал туда-сюда целый зоопарк: Рыжий, Федор и Зара. Огромный котяра Федя дружелюбно отнесся к Рыжему, который был в два раза меньше. Золотоухая Зара их гоняла, чтобы поиграть, и они били ее лапами по морде.
Эйфория момента смывала напрочь. Зато мама Таня была невозмутимой. Она поглаживала совсем еще небольшой живот и умиротворенно смотрела на Валентина Геннадьевича, который встречал прибывавших гостей. Не зная, чем себя занять, мама, отправилась срезать поздние белые розы, чтобы украсить арку, возле которой пройдет церемония. «Все равно замерзнут», — рассудила она.
— Саша, а можно странную просьбу, — обратилась Эмили. — Стас говорил, что ты способна свалить человека на землю, не касаясь. Я до сих пор не верю. Он все наврал, конечно?
Церемония планировалась в саду через три часа, и пора было идти переодеваться: стилист два раза уже махал рукой, взывая к совести. Но Саша не смогла отказать новой знакомой. Эмили Райт. С ума сойти.
— Хм… Кого-то доброго нужно выбрать, чтобы не сопротивлялся… — Саша огляделась и, заметив Большого Босса, подозвала и попросила: — Дядя Коля, можно вас на минутку? Я вас быстренько на землю свалю, и дальше пойдете по своим делам, хорошо?
— Санечка, для тебя сегодня все, что уго…!
Большого Босса подкосило, и он упал на усыпанный сухими листьями газон.
— Невероятно, так это правда! — Эмили восторженно захлопала в ладоши, а потом подбежала к ББ и помогла ему подняться. — Вы не ушиблись?
Он вдруг растерял все слова, хмуро и с удивлением глядя на актрису. Наверное, не сразу сообразил, что она говорит по-английски.
— Простите, а вы…?
— Эмили Райт. Я со стороны жениха.
— Вот оно что. Хм… А я Николай.
— Оу, как царь!
— В каком-то смысле, да…
Саша никогда не видела Большого Босса растерянным, а тем более обомлевшим. Он всматривался в незнакомку так пристально, словно перед ним стояла инопланетянка, и Саша даже испугалась, не нарушилось ли у него зрение от ушиба. У него с Эмили — шестнадцать лет разницы, а казалось, что Большой Босс — школьник, который рассмешил одноклассницу, а теперь не знает, что дальше делать.
— Пойдемте, смешаю вам коктейль, — сжалилась Эмили, и ББ пожал плечами, мол, а почему бы и не выпить со знаменитостью, тем более повод есть.
— Удивительный момент, — пробормотал «царь Николай».
— А я люблю удивлять, — весело ответила Эмили, и тот снова замолчал, глядя на нее то ли с интересом, то ли с ужасом.
— Мне показалось, или она только что флиртовала с Большим Боссом? — ошалело спросил шепотом Стас, когда пара ушла на террасу.
— По-моему, царь наш Николай сам в шоке. Так, не смотри на них, ну отвернись! Если он через десять минут побежит к Насте советоваться, значит его зацепило.
— Да ладно, ставлю на то, что он взрослый мужик и разберется без чужих советов.
— А я — что побежит к дочке на совещание.
— На что ставим?
