— Привет, как жизнь? Какие планы?
— А ты зачем приехал, мог бы позвонить, — удивился шеф.
— Забыл.
— Понятно. Кхм… Мы завтра всех зовем на ужин к Большому Боссу, присоединяйся. Саня, кстати, тоже будет, — как бы между прочим добавил Цербер.
— Прохорова?
— Прохорова, Прохорова.
— Хм… Она одна или снова замуж собралась?
— Вроде как одна.
В гостиной появилась Настя с рыжим котом на руках, едва не споткнувшись.
— Стас! — в ужасе сказала она. — Какого…? Думала, ты завтра прилетаешь.
— И я рад тебя видеть. Как дела?
— А ты… один прилетел?
— Да. А с кем я мог бы прилететь?
— Ну мало ли. Всякие слухи ходят.
— И давно ты стала верить слухам?
— Я им не верю, я их перепроверяю.
— По своей инициативе? Или тебя кто-то просил?
— Никто не просил.
Стас с Настей одновременно сощурились, пытаясь прочитать мысли друг друга, но, как всегда, в итоге сдались. Терехова в покер играла, как профи.
Но что за слухи она имела в виду? Явно ведь «тайную свадьбу» с Эмили. Саша тоже в это верит? Или ей все равно?
Распрощавшись со скрытным церберским семейством до завтра, Стас помчал на Патрики.
В своей квартире он не появлялся три года, и войдя, решил, что жилище кому-то продали, просто замки не сменили еще. Но потом осмотрелся получше.
Саша обставила его дом. Вот на стене висит соломенная чупакабра, которую когда-то забрали из старой звенигородской квартиры, а там китайская изогнутая ваза в углу — он точно помнил вазу, Саша ее ненавидела всей душой, но жалела выбросить.
Его журналы, старые и потрепанные, лежали во встроенной в стену полке. В спальне — мебель. На кухне — посуда. Офигеть.
Вроде бы мелочи, а приятно, улыбка до ушей. И понимал, что Саша из благодарности так поступила, но помешанному и это хлеб.
Стас бросил сумки у широкой кровати и посмотрел на часы. 19:40. Покурить, переодеться — и можно выйти в город, чтобы не оставаться наедине с мыслями. Привык к круговороту людей в своей жизни, и одиночество угнетало.
Он стянул футболку и открыл форточку, подкуривая. Увы, вернулся к старой привычке, но весь прошлый год только сигареты и удерживали от желания позвонить Саше. Цербер пытался заставить его заняться медитацией, но представляя себя облаком, Стас сразу засыпал. Вместо духовных китайских практик он предпочитал более активный метод: бойцовский клуб.
За годы у него не изменились ни прическа, ни скверный темперамент. Но внутри укоренилось осознание, что он такой же человек, как и миллиарды других, не лучше, но и не хуже, и от этого ушло желание вечно себя наказывать.
Единственное, чего он себе пока не мог позволить, — это Саша. Он старался не фиксироваться на ее образе, чтобы не поехать к ней прямо сейчас, на ночь глядя.
«Привет, помнишь меня?» — скажет он ей.
А она ответит: «Да, ты тот парень, который мне нахрен не нужен… Ой, смотри, лебеди!»
Ну и бог с ней. Главное, чтобы не молчала больше.
…В 20:40 Архипов на такси приехал в «Бронкс», и атмосфера клуба ударила в него воспоминанием. Здесь он впервые коснулся своей светлой в день знакомства, когда загородил от Василиска… Неужели все это было на самом деле? Сейчас кажется размытым сном.
— Глазам не верю! Звезда года — и в нашем шалаше!
Буквально с порога к нему прилипла Соня Либерман, та самая сезонная светская львица, которая лавировала между Москвой и Калифорнией в поисках спонсоров.
Лавировала, лавировала — да не вылавировала.
Соня была выпившая и начала хлопать в ладоши, как блаженная. Стас прошел мимо, но она увязалась следом, привлекая к нему ненужное внимание, и он запоздало подумал, что зря темные очки не взял, как раньше. Надо было небритым заявиться, в старой толстовке, чтобы местные сплетники решили, будто Стас сбомжевался, и успокоились наконец. А то задолбало, что его каждый второй называл то звездой, то победителем. В чем именно Стас победил, кроме зарабатывания бабла, он так и не понял, но окружающие были от него в восторге. Вот уже чудики эти люди.
— Плейбой мой дорогой, а где же наша Эмили? — не отставала Соня, и он посмотрел на нее скучающе и зло, культурно посылая взглядом.
— А что ты удивляешься? О вашем тайном венчании даже в Москве говорят! — пропела она и как ни в чем ни бывало взяла его под руку.
— Вы бы лучше о «Тайной вечере» говорили, там и то больше правды. Ты у меня кольцо на пальце видишь? — раздраженно спросил он, но Соня не успела ответить.
— Господин Архипов! — раздался сзади вежливый оклик, и Стас закатил глаза к клубному потолку. Кто там еще? Достали, не успел порог переступить.
Он обернулся — и застыл.
Перед ним был новый совладелец клуба — Валера Харитонов, с которым Стас виделся пару раз в прошлом, а месяца три назад встретил на саммите в Штатах. Парень работает в МИДе, у Прохорова.
…А рядом с Харитоновым стояла она.
Стас поздоровался с хозяином, обменявшись рукопожатиями, но смотрел только на нее. Он вдруг оглох — осталось только дыхание Саши. Краски померкли, была только она — ее глаза, губы.
Появление бывшего охранника определенно стало сюрпризом, потому что Саша побелела, хоть и пыталась казаться невозмутимой.
— Надеюсь, Александру Прохорову вы узнали. Она у нас — крепкий орешек, прошу любить и жаловать, — бодро сказал Харитонов.
И любить, и жаловать, и умереть ради нее. В эту минуту Стас был готов на все. Время будто застыло бесформенной массой, в которой он тоже окаменел.
Казалось, будто и не было четырех лет, и это день их знакомства.
Казалось, круг их жизни замкнулся в той ошибке, когда Стас оттолкнул Сашу. В том мгновении, которое он когда-то прожил неправильно, потому что не знал, как — правильно.
Потому что не знал, что умеет любить.
* * *
— Это же Архипов!
От неожиданности Саша едва не выронила бокал, расплескав вино, а потом, вместо того чтобы поставить, швырнула его за барную стойку. Раздался звон стекла. Бармен равнодушно отреагировал на истеричку: таких тут каждый вечер под завязку.
Стас…
Стас?! Здесь, сейчас? Это сон какой-то, или она запуталась во времени и уже наступило завтра? Настя ведь сказала, что он прилетит утренним рейсом.
Саша морально готовилась встретить Ареса в Барвихе на званом ужине. А может, и не только его. На сайте светских сплетен промелькнула новость о том, что в Москву собирается с частным визитом Эмили Райт. Планы актрисы разболтал кто-то из ее окружения.
