— Влюбленные девушки, — дрогнувшим голосом сказала Майя, — всегда мечтают о семье, детях и симпатичных коттеджах.
— Ты не мечтала. — Он вернулся к столу, сел и провел пальцами по волосам. — Для тебя это было судьбой. Когда я был рядом с тобой, то верил в это. Видел. И мне становилось душно.
— Ты никогда не говорил, что не хочешь этого.
— Я не знал, как это сделать. Когда я пытался, то смотрел на тебя и видел твою уверенность в том, что так должно быть. А потом я шел домой, смотрел на своих родителей и видел, что такое семейная жизнь. Думал о твоих родителях и их семейной жизни. Она была мелкой и душной. Мысль о том, что мы можем повторить их судьбу, сводила меня с ума. Я не мог сказать тебе об этом. Не знал, как это сделать.
— И вместо этого просто уехал.
— Уехал. Когда я начал учиться в колледже, то чувствовал, что разрываюсь надвое. Часть моей души хотела быть там, а часть — здесь. С тобой. Я думал о тебе постоянно.
Сэм посмотрел на нее. Этой женщине можно было сказать то, чего он не смог сказать девушке.
— Когда я ехал домой на уик-энды или каникулы, то представлял себе, что ты ждешь меня на пристани, и едва не терял рассудок. Весь первый год слился для меня в одно туманное пятно.
— Тогда ты перестал приезжать домой каждый уик-энд, — в ней закипал гнев. — Придумывал предлоги, почему тебе нужно остаться на материке. То занятия, то лекция…
— Это было испытание. Я мог не видеть тебя сначала две недели, потом месяц. Мне все легче было убедить себя, что, оставаясь вдали от тебя и острова, я сумею не попасть в мышеловку. Я не хотел жениться. Не хотел создавать семью. Не хотел любить одну девушку всю свою жизнь. И осесть на маленьком острове, так и не увидев большого мира. В колледже я знакомился с другими людьми, узнавал что-то новое. Мне хотелось большего.
— Что ж, ты получил это большее. Мышеловка пустовала много лет. Теперь мы живем в разных местах и цели у нас разные.
Сэм посмотрел ей в глаза.
— Я приехал за тобой.
— Это была твоя ошибка. Сэм, ты по-прежнему хочешь большего, а я — уже нет. Если бы ты сказал мне это одиннадцать лет назад, я бы попыталась понять. Попыталась бы дать тебе время и пространство, в котором ты нуждался. Или отпустить тебя, не испытывая горечи. Не знаю, получилось бы у меня это или нет, но я достаточно любила тебя, чтобы сделать такую попытку. А теперь ты перестал быть главным в моей жизни. И уже довольно давно.
— Я не уеду и не сдамся.
— Это твое дело. — Она стала собирать чайную посуду, не обращая внимания на головную боль. — Мне нравится спать с тобой. Если ты будешь пытаться придать нашим отношениям другое направление, мне придется порвать с тобой. Я буду жалеть, но сделаю это… Пожалуй, все же схожу за вином.
Она отнесла посуду в дом и вымыла ее. Головная боль становилась сильнее, поэтому Майя приняла обезболивающее, а потом достала вино и бокалы.
Она не позволяла себе думать. Не позволяла чувствовать. Поскольку вернуться назад и снова пройти по давно заросшим тропинкам было нельзя, оставалось только одно — идти вперед.
Но когда она вышла из дома, Сэм уже ушел.
У Майи похолодело в животе, но она села за стол в летнем саду и выпила за свою независимость.
Вино оказалось горьким, как полынь.
На следующий день Сэм прислал ей в магазин букет простых и жизнерадостных цинний, на языке цветов означавших, что он думает о ней. Майя сомневалась, что он знал магическое значение такого букета, но тем не менее размышляла над этим, выбирая подходящую вазу.
Присылать цветы было не в его стиле. Даже когда они были безумно влюблены друг в друга, он редко делал такие романтические жесты.
Впрочем, карточка многое объясняла. В ней было написано:
«Мне очень жаль.
Сэм».
Поняв, что она не работает, а улыбается, Майя отнесла вазу вниз и поставила ее на стол рядом с камином.
— Какие чудесные цветы! — глядя на букет, проворковала остановившаяся рядом Глэдис Мейси. — Из твоего сада?
— Нет. Это подарок.
— Ничто не улучшает женщине настроение быстрее, чем цветы. За исключением чего-то блестящего, — подмигнув, добавила Глэдис. При этом она осторожно покосилась на левую руку Майи.
[14]
Однако ее взгляд не остался незамеченным.
— Женщина, которая сама зарабатывает себе на хлеб, обычно может купить себе что-то блестящее в соответствии со своим вкусом.
— Это совсем другое дело. — Глэдис слегка сжала руку Майи. — На прошлый день рождения Карл подарил мне пару серег. Конечно, страшных как смертный грех. Но когда я их надеваю, то прекрасно себя чувствую… Я остановилась только на минутку. По пути в кафе. Хотела посмотреть, как себя чувствует Нелл.
— Нелл чувствует себя прекрасно. Когда она станет утверждать, что ее живот уже прекрасно заметен, не разубеждайте ее. Это доставляет ей удовольствие.
— Еще бы… Я уже заказала новую книгу Кэролайн Трамп. Мы все не можем дождаться ее приезда. Книжный клуб поручил мне узнать, согласится ли она провести читательскую конференцию перед раздачей автографов.
— Я постараюсь устроить такую конференцию.
— Тогда сообщишь нам. Мы обеспечим ей прием, достойный Трех Сестер.
— Очень на это рассчитываю.
Майя сама позвонила в Нью-Йорк. Затем она проверила заказы, позвонила распространителю, пожаловалась на задержку доставки нот, а потом взялась за пачку заказов, поступивших по электронной почте.
Поскольку Лулу была занята, Майя заполнила их сама, добавив к каждому сообщение о том, что можно будет заказать экземпляры с подписью Кэролайн Трамп, и отнесла открытки на почту.
На обратном пути она столкнулась с Маком.
— Привет, красавчик.
— Ты — именно та женщина, которую я искал.
Майя улыбнулась и взяла его под руку.
— Все вы так говорите… Идешь в кафе, чтобы пообедать с Рипли?
— Я шел в магазин, чтобы поговорить с тобой. — Он опустил взгляд и увидел ее туфли на высоких каблуках. — Раз так, нет смысла приглашать тебя на прогулку по берегу.
— Туфли можно снять.
— Порвешь колготки.
— Я их не надела.
— Ох… — Мак слегка покраснел, что доставило ей удовольствие. — Раз так, пошли. Конечно, если у тебя есть несколько свободных минут.
— Для симпатичного мужчины у меня всегда найдется время… Как продвигается твоя книга?
— Так себе.
