И почти семь лет жизни.
«Он принес мне счастье, — твердила она, поднимаясь по лестнице в свой кабинет. — У меня есть любимое дело. Этого вполне достаточно. Во всяком случае, должно быть достаточно». Возможно, когда-то она считала, что будет жить по-другому. С любимым мужчиной и детьми, которых они произведут на свет.
Но это были всего лишь девичьи фантазии, с которыми давно покончено.
«Если они не сбылись, это еще не значит, что я потерпела неудачу, — думала Майя, заполняя документы, нужные для передачи выручки на хранение. — Это значит только то, что я выбрала другой путь. И другое место назначения».
«Ты не чувствуешь себя счастливой…» — со вздохом вспомнила она. Если говорить начистоту, многие ли считают себя счастливыми? Неужели удовлетворения недостаточно для счастья? Разве нужно чувствовать себя счастливым, чтобы успешно управлять собственной жизнью?
Темнота, прижавшаяся к окнам, была слышна физически, как скрип пальцев по стеклу. Майя выглянула наружу. Стоял светлый летний вечер. И все же в нем присутствовала тьма, пытавшаяся найти щель. Брешь в стене ее воли.
— Ты не воспользуешься мной для уничтожения, — сказала Майя так громко, что от стен отдалось эхо. — Что бы я ни делала, но использовать меня ты не сможешь. Тебе нечего здесь делать.
Сидя за столом с аккуратно сложенными бумагами, она раскинула руки, повернула ладони вверх и призвала свет. Он засиял в ее ладонях, напоминавших золотые пруды, а потом потек наружу. Когда свет распространился, достигнув дальних углов комнаты, тьма уползла прочь.
Успокоенная Майя собрала документы, требовавшиеся для передачи денег в банк.
Решив перед уходом доставить себе маленькую радость, она отперла только сегодня установленную стеклянную дверь, отодвинула ее и вышла на террасу.
Чугунная решетка получилась именно такой, как она хотела. Немного вычурной, но зато женственной. Майя слегка сжала прутья и убедилась в их прочности. «Красивое не может быть слабым», — подумала она.
Отсюда были хорошо видны кусочек берега, раскинувшееся за ним море и световой меч ее маяка, разрезавший вечерние сумерки. Теперь темнота казалась благодатной и полной надежды.
Однако на Хай-стрит было по-прежнему людно. Вернувшиеся в поселок туристы спешили в кафе-мороженое. Воздух был таким чистым, что она слышала обрывки разговоров и крики молодых людей, собравшихся на берегу.
— Будь эта решетка донизу, я бы по ней поднялся. Майя опустила глаза и увидела Сэма. Смуглого, красивого и слегка опасного. То, что когда-то она смертельно влюбилась в Сэма Логана, было вполне естественно.
— Вторжение в учреждение после его закрытия на этом острове не приветствуется.
— С местной полицией у меня полный контакт, так что я рискнул бы. Но лучше спускайся ты. Вечер сегодня чудесный.
Было время, когда она побежала бы к нему не задумываясь. Но Майя, помнившая, как легко ради него забыть обо всем на свете, только перегнулась через перила.
— У меня еще есть дело. И завтра предстоит трудный день. Я еду в банк, а потом домой.
— Красавицы не должны быть капризными… Эй! — Сэм схватил за руку одного из трех мужчин, проходивших мимо, и показал наверх. — Разве она не красавица? Я пытаюсь ухаживать за ней, но она не поддается.
— Почему вы не хотите дать парню шанс? — крикнул ей один из мужчин, но приятель тут же ткнул его локтем в бок. Оба засмеялись.
— Черт с ним. Дайте шанс мне. — Он театрально прижал руку к сердцу. — Кажется, я влюблен. Привет, рыжекудрая красавица.
— Привет.
— Давайте поженимся и уедем в свадебное путешествие на остров Тринидад.
— А где кольцо? — Майя подхватила игру. — Я не поеду на Тринидад без огромного бриллианта на пальце.
— Эй! — Мужчина подтолкнул локтем другого приятеля. — Дай мне взаймы десять тысяч баксов, чтобы я мог купить огромный бриллиант и отправиться с рыженькой на Тринидад.
— Будь у меня десять тысяч, я бы сам отправился с ней на Тринидад.
— Вот видишь, что ты наделала! — фыркнул Сэм. — Разрушила дружбу, вызвала междоусобицу. Спускайся скорее, пока мы с моими новыми приятелями не перерезали друг другу глотки.
Майя засмеялась, вернулась в магазин и заперла за собой дверь.
Сэм ждал ее. Когда Майя вышла на террасу, у него сжалось сердце. Она выглядела чудесно, но казалась грустной. Он сделал бы все на свете, чтобы развеять ее тихую печаль. И пробить тонкий щит, которым она продолжала прикрываться. Логану хотелось знать, что у нее на уме. И на душе.
Возможно, для этого требовалось стать проще. Хотя бы на один вечер.
Когда Майя вышла и заперла за собой дверь, он стоял на тротуаре. На ней было платье с широким подолом, украшенным маленькими бутонами желтых роз. Туфли представляли собой несколько перекрещивающихся полосок кожи на высокой платформе. Тонкая золотая цепочка на левой лодыжке казалась ему удивительно сексуальной.
Она повернулась, набросила на плечо ремень сумочки и обвела взглядом тротуар.
— А где же твои друзья?
— Я подкупил их бесплатными напитками в «Шабаше». — Он кивнул в сторону гостиницы.
— Ага. Из которых им подадут только холодное пиво.
— Хочешь на Тринидад?
— Нет.
Сэм взял ее за руку.
— А стаканчик мороженого?
Она покачала головой.
— Мне нужно сдать деньги в банк. Так что я не капризничаю, а проявляю чувство ответственности.
— Угу. Я провожу тебя.
— Что ты делаешь в поселке? — спросила Майя, когда они пошли к банку. — Работал допоздна?
— Да нет. Я приехал домой час назад, но почувствовал себя неуютно. — Сэм пожал плечами. — Вот и вернулся. — «Точно рассчитав время, — мысленно добавил он. — Как раз к закрытию».
Он поднял глаза и увидел на другой стороне улицы группу людей в просторных одеждах и подвесках на серебряных цепочках.
— Любители, — проворчал Сэм.
— Они безвредны.
— Мы могли бы вызвать шторм или превратить улицу в заливной луг. Показать им, что такое настоящая магия.
— Прекрати. — Майя достала ключи от несгораемой ячейки.
— Все ясно. У нас плохое настроение. — Он тяжело вздохнул. — Не человек, а ходячая должностная инструкция.
— Вот именно. — Майя получила квитанцию и сунула ее в сумку с наличностью. — Зато ты вряд ли когда-нибудь прочел хоть одну инструкцию.
— Будь они похожи на тебя, я изучил бы их вдоль и поперек.
«Настроение у него может измениться в любую минуту, — подумала Майя. — Пока что ему хочется подурачиться. Что ж, в разумных пределах это терпимо».
