— О боже! — Он тряхнул головой, пришел в себя и снова стал хладнокровным ученым. — Здесь. Именно здесь.
Бук бросил взгляд на шкалы, вынул диктофон и записал показания. Потом пересек участок и с помощью другого прибора определил его протяженность, диаметр и площадь. Стоя в снегу на коленях, он измерял, считал, записывал. И размышлял, глядя на рехнувшиеся цифры и стрелки.
— Мощнейший заряд, чистая положительная энергия на участке диаметром в три с половиной метра, представляющем собой идеальный круг. Большинство ритуалов паранормального происхождения предусматривает создание защитных кругов. Это самый сильный круг, который я когда-либо видел.
Сунув приборы в карман, Мак стал раскапывать снег руками. К тому времени, когда обнажилась приличная часть круга, у него взмокла спина.
— Под снегом нет никаких знаков. Ни намека на символы. Нужно будет вернуться с лопатой и расчистить весь круг. Если круг возник в момент ареста Ивена Ремингтона, то ему больше двух месяцев. Видимо, круг был ритуально закрыт в ту же ночь. Но мой прибор регистрирует эхо положительной энергии, составляющее шесть и две десятых.
«Шесть и две. В это было невозможно поверить. Черт побери! Максимальный показатель активного круга, с которым мне приходилось сталкиваться во время обряда инициации, не превышал пяти и восьми десятых. Нужно будет проверить».
Он поднялся, весь в снегу, и начал фотографировать. Уронил диктофон, выругался и долго рылся в сугробе, боясь, что снег повредит прибор.
Но ничто не могло уменьшить его волнение. Он стоял в безмолвной роще и думал, что обнаружил самое сердце острова Трех Сестер.
Час спустя Мак устало топал вдоль заснеженного берега. Вода пришла и ушла, унеся с собой часть снега. Но влага и холод сделали свое дело; остатки превратились в настоящие кирпичи.
Ветер, дувший со стороны моря, был ледяным. Хотя Мак был тепло одет, пальцы рук и ног начинали ныть.
Лениво думая о горячем душе и огненном кофе, Мак изучал место, где ему явилась женщина в первый вечер пребывания на острове.
— Какого черта вы здесь делаете?
Он поднял взгляд, увидел стоявшую на волноломе Рипли и слегка смутился, поняв, что вместо горячего кофе тут же подумал о жарком сексе.
— Работаю. А вы?
Рипли подбоченилась. Мак, не видя ее ярко-зеленых глаз, прикрытых темными очками, пожалел о том, что не взял свои собственные солнечные лучи, отражавшиеся от снега, ослепляли.
— Работаете? Над чем? Хотите превратиться в снежного человека?
— В этих местах йети не водятся.
— Да? Посмотрите на себя.
Бук опустил глаза. Действительно, он был весь в снегу. Когда дойдет очередь до горячего душа, едва ли ему удастся быстро избавиться от одежды.
— Кажется, я с головой ушел в работу, — пожав плечами, сказал он.
Поскольку гора идти к Магомету явно не желала, Магомет сам пошел к горе. Сделать это было нелегко, потому что над коленями Мака образовались настоящие снежные заносы. Но он все же добрел до волнолома и остановился, пытаясь отдышаться.
— Вы когда-нибудь слышали про обморожение? — саркастически спросила Рипли.
— Я еще ощущаю кончики пальцев, но спасибо за заботу. Как насчет кофе?
— Увы, с собой у меня его нет.
— Если так, угощаю.
— Я на работе.
— А вдруг я действительно обморозился? — Мак повернул голову и бросил на нее умоляющий взгляд. — Разве долг слуги общества не велит доставить меня в теплое и безопасное место?
— Нет, но я могу вызвать вам «Скорую».
— Ну что ж, валяйте. — Он забрался на стену, прижав к себе камеру, и встал рядом с Рипли. — Куда вы направляетесь?
— А что?
— Я подумал, что там может быть кофе. Рипли вздохнула. Бук выглядел совершенно замерзшим. Это было душераздирающее зрелище.
— Ладно, пойдемте. Я отведу вас.
— Сегодня утром я не видел вас в спортивном зале.
— Я поздно встала.
— И в поселке тоже.
— Зато вы видите меня сейчас.
Походка у Рипли была стремительная и размашистая. Мак едва успевал за ней.
Она остановилась у полицейского участка и смерила Бука взглядом.
— Стряхните снег с ботинок.
Мак послушно затопал ногами; при этом с его пальто и брюк сошла небольшая лавина.
— О боже… Повернитесь. — Рипли стала смахивать снег с его спины. Зайдя спереди, она слегка нахмурилась. Потом она подняла глаза и увидела, что Мак улыбается.
— Над чем смеетесь? — сурово спросила она.
— Может быть, мне нравятся ваши прикосновения. Не хотите, чтобы я отряхнул вас?
— Думайте, что говорите, иначе не получите кофе. — Рипли распахнула дверь настежь и почувствовала острую досаду, не увидев Зака.
Она сняла перчатки, пальто и размотала шарф; Мак сделал то же самое.
— Какого черта вам понадобилось ползать в снегу?
— Вы действительно хотите это знать?
— Думаю, что нет. — Она вылила из кофеварки остатки бурой жидкости.
— И все же я отвечу. До того я был в роще и нашел место, где вы в ту ночь… столкнулись с Ремингтоном.
У Рипли вновь заныло внизу живота: похоже, именно так действовал на нее Бук.
— Откуда вы знаете?
Мак взял протянутую ею чашку.
— Это моя работа. Вы закрыли круг, верно?
— Поговорите об этом с Майей.
— Скажите только «да» или «нет». Это нетрудно.
— Да. — Ею овладело любопытство. — А что?
— Потому что там осталось энергетическое эхо такой силы, с которой мне до сих пор сталкиваться не приходилось. Сильнейшая магия.
— Я уже сказала, это по части Майи.
Он терпеливо ждал, пока кофе остынет.
— Есть какая-нибудь особая причина, из-за которой вы с ней не ладите, или так было всегда?
— Не ваше дело.
— Ладно, оставим это. — Он сделал глоток. Вкус был премерзкий, но Маку случалось пить кофе и хуже. — Хотите пообедать вечером?
— Хочу и собираюсь это сделать. Мак усмехнулся.
— Я имею в виду со мной.
— Нет.
— Если мы не пообедаем, мне будет трудно снова поцеловать вас на прощание.
Она оперлась о столик, на котором стояла кофеварка.
— Продолжения не будет.
— Я надеюсь, что после совместно съеденной пиццы вы передумаете.
Она уже и так передумала. Достаточно было одного взгляда на Мака, чтобы в ней проснулся аппетит.
