– Да, но я вовсе не к этому тебя подбивала!
– Я знаю. И я рада, что он сможет принести какую-то ощутимую пользу. Так что давай договаривайся о встрече. Чем скорее ты начнешь свой бизнес, тем будет лучше.
– Хочешь, я к тебе сейчас зайду? Голос у тебя какой-то странный.
Либби направилась назад по дорожке к дому, гадая, а вдруг все это неправда.
– Послушай, что тебе известно об Элайне Грант?
– А она-то тут при чем? Погоди-ка. Что-то все ж таки случилось там на ужине…
– Нет, ужин прошел замечательно. Просто мне стала любопытна личность Элайны.
Сьерра вздохнула, словно почувствовав, что сейчас не время настаивать на откровенности.
– Насколько мне известно, окончив колледж, она отсюда уехала. После смерти дедушки она унаследовала поместье, однако не наведывалась сюда постоянно, пока не умерла ее бабушка. Моя мама всегда считала, что у Элайны какие-то терки с бабушкой.
– Например?
– Да я как-то не посвящена в дела семейства Картер. Знаю только, что Элайна не проявляла ни малейшего интереса к своему поместью вплоть до последней пары лет.
– Почему же она сюда вернулась?
– Не знаю. Может, стала старше и мудрее. Или затянулись старые раны. Жаль, что твоего отца уже нет рядом. Мне кажется, у них с твоим отцом были дружеские отношения.
Поднявшись на заднее крыльцо, Либби вошла на кухню.
– С чего ты это взяла?
– Я как-то раз возила матушку позавтракать в Роанок, в тамошний отель. Ей очень нравятся их французские тосты и коктейль «Мимоза». Короче, там за уличным столиком я увидела Элайну и твоего отца. Матушка – не будь собой, – естественно, пошла к ним поздороваться, а я просто проплыла мимо к своей тачке.
– И?
– Они оба были как будто напряженные.
– В смысле – напряженные?
– Ну, между ними был какой-то серьезный разговор, и они оба явно не рады были, что встретили там кого-то из Блюстоуна.
– Ты мне ни разу об этом не говорила.
– Да, видимо, забыла. Мне это не показалось слишком важным. То есть это же публичное место. К тому же они сказали, что обсуждают, как устроить акцию по сбору денег для открытия детского ракового центра при Университете Вирджинии. Это так и не осуществилось, да и отца твоего потом не стало.
Отговорка насчет сбора пожертвований показалась Либби весьма сомнительной. Они определенно разговаривали о ней.
– Ясно. Ну что же, в отличие от того сбора средств твоя поездка в банк – дело верное, и ты, несомненно, получишь деньги под залог.
– Ты что там, собираешься всю ночь не спать? – спросила Сьерра.
– Скорее всего, да.
– Ты точно не хочешь, чтобы я к тебе пришла?
– Сьерра, время от времени старая тоска вновь поднимает свою гадкую голову и не дает мне уснуть. Тебе ли не знать, что это такое.
– Знаю. Снова заходила на страницу Джереми в «Инстаграме»?
– Грешна, каюсь, – соврала Либби.
– Просто возьми и отпишись от него, Либби.
– Да. Так и сделаю.
– Тебе надо просто перестать оглядываться на прошлое.
У Либби непроизвольно вырвался нервный смешок.
– А то я не знаю! Только скажи это прошлому. Оно постоянно кусает меня в зад.
– Хочешь, напеку тебе печенья? – предложила Сьерра.
– Тогда я буду не только мрачной и невыспавшейся, но еще и толстой.
– Как можно быть мрачной, когда ешь печенье!
Либби рассмеялась.
– Я тебе очень признательна, Сьерра. Честное слово! Просто у меня нынче такая ночь. Знаешь ведь, как оно бывает. Вроде бы, кажется, уже и покончила с какими-то переживаниями – а они, глядь, снова дают о себе знать.
– Вот уж в этом ты права.
– На самом деле со мною все в порядке.
– Можешь поспать у нас на диване. Мама утром сказала, что уже даже по тебе соскучилась.
– Спасибо. Но пора мне все-таки оприходовать свою давнюю девичью кровать.
– Почему бы тебе не купить новую, нормальную кровать. Что-нибудь по фэн-шую. Их в продаже сколько угодно.
– Давай уже пожелаем друг другу спокойной ночи, Сьерра.
– Приходи с нами утром завтракать, – торопливо вставила подруга. – Мама наверняка что-то знает об Элайне.
Против такого соблазна Либби было не устоять.
– А в какое время?
– Ну, учитывая, что ты устраиваешь себе ночные бдения, – как насчет семи?
– Договорились.
* * *
Ночные бдения продлились до трех часов утра, когда Либби, уже вконец уставшая все подряд чистить и натирать тряпочкой или же о чем-либо переживать, отправилась к своему дивану в гостиной. Там она легла на спину, очень надеясь, что не станет всю оставшуюся ночь пялиться в неровную звукопоглощающую штукатурку потолка, ожидая, пока в голове улягутся кофеин и воспоминания. К счастью, следующее, что она обнаружила, открыв глаза, – это поднявшееся солнце и звонящий телефон.
Быстро прокашлявшись, Либби поднесла мобильник к уху:
– Сьерра? Который час?
– Семь пятнадцать.
Либби села на диване, свесив ноги на пол. В голове у нее гулко стучало, во рту пересохло.
– Уже иду.
– Похоже, ты все ж таки поспала.
– Пока не выпью кофе – никаких вопросов.
– Поняла.
Поднявшись, Либби стянула с волос резинку, кое-как причесала пальцами пряди и стянула их резинкой обратно. Ненадолго заглянула в уборную, после чего вышла через заднюю дверь и пролезла через небольшую брешь в заборе, ведущую на участок Сьерры, как делала ребенком сотни тысяч раз.
Поднявшись к подруге по заднему крыльцу, Либби вошла на кухню – как будто еще по-прежнему были 2000-е годы, разве что отсутствовали брекеты да клетчатый джемпер. Запахи жареного бекона и свежего кофе напомнили ей, что в жизни есть много чего хорошего и что последние неурядицы как-нибудь сами собою разрешатся.
Миссис Манкузо стояла перед небольшой плитой, пошевеливая деревянной ложкой в чугунной сковороде с яичницей-болтуньей. Она была на несколько дюймов ниже Сьерры, а некогда темные волосы теперь сильно подернулись сединой. И все же у них обеих были одинаковые высокие скулы, полные губы и очень выразительные глаза. На миссис Манкузо были джинсы, голубая свободная блуза в крестьянском стиле, а на ногах – удобные биркенштоки.
– С добрым утром, миссис Эм. – Либби чмокнула мать Сьерры в щеку и потянулась за кружкой. – Спасибо, что снова взяли меня под крылышко.
– Всегда пожалуйста, детка. Наливай себе кружку и садись. Мне важно, чтобы вы, девчонки, как следует с утра поели. А то вечно на месте не сидите.
